Я должен отметить, что наш шаг был признан здесь как выражение большой силы и самостоятельных действий, что является верной гарантией наших хороших отношений с правительством рейха», — радостно сообщил посол, тем более что в связи с отказом Праги от борьбы с СССР не смог в 1938 г. испортить Польше радость от удачной агрессии.
Эксперты бригады Геббельса из Главной военной прокуратуры РФ в своем Заключении, помещенном в этой книге, авторитетно заявляют: «В 1939 г. во время переговоров Ю. Бека с руководством фашистской Германии немецкая сторона дважды пыталась склонить польскую к сотрудничеству, направленному против СССР, но Бек не согласился участвовать в этой акции», — и из этого текста однозначно получается, что в 1939 г. нацистские развратники сделали девственнице Польше гнусное предложение, а нежные девичьи губки в ответ заявили: «Никогда! У меня пакт о ненападении с СССР, и я его первая не разорву!» Давайте усомнимся в порядочности экспертов бригады Геббельса и сами прочтем из сделанных Риббентропом записей бесед с Беком в 1939 г., что именно шептали нежные девичьи губки Польши немецким соблазнителям:
«6 января 1939 г. Мюнхен
…Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб, так же как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось. Фюрер ведь уже изложил нашу отрицательную позицию в отношении Великой Украины. Все зло, как мне кажется, в том, что антирусская агитация на Украине всегда оказывает, разумеется, некоторое обратное воздействие на польские нацменьшинства и украинцев в Карпатской Руси. Но это, по моему мнению, можно изменить только при условии, если Польша и мы будем во всех отношениях сотрудничать в украинском вопросе. Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать ее при рассмотрении этого вопроса. Это опять-таки имеет предпосылкой все более явную антирусскую позицию Польши, иначе вряд ли могут быть общие интересы.
В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день присоединиться к антикоминтерновскому пакту.
Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом нами направлении.
Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня.
Затем я поблагодарил господина Бека за его приглашение посетить Варшаву. Дату еще не установили. Договорились, что господин Бек и я еще раз тщательно продумаем весь комплекс возможного договора между Польшей и нами».
«26 января 1939 г. Варшава
…Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.
Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю; он тут же указал на якобы существующие опасности, которые, по мнению польской стороны, повлечет за собою для Польши договор с Германией, направленный против Советского Союза. Впрочем, он, говоря о будущем Советского Союза, высказал мнение, что Советский Союз либо развалится вследствие внутреннего распада, либо, чтобы избежать этой участи, заранее соберет в кулак все свои силы и нанесет удар.
Я указал г. Беку на пассивный характер его позиции и заявил, что было бы целесообразней предупредить развитие, которое он предсказывает, и выступить против Советского Союза в пропагандистском плане. По моему мнению, сказал я, присоединение Польши к антикоминтерновским державам ничем бы ей не грозило, напротив, безопасность Польши только выиграла бы от того, что Польша оказалась бы с нами в одной лодке.
Г-н Бек сказал, что и этот вопрос он серьезно продумает».
Ну и как же из этих переговоров следует, что Польша отказалась от сотрудничества с нацистами? Заявление Бека, что Польша «делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер», — это что, отказ от сотрудничества? «Г-н Бек не скрывает, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю» — это что, образец миролюбивой политики по отношению к СССР? Польская гиена аж дрожала от алчности, но открыто идти на охоту все еще не решалась. Возможно, через полгода она и стала бы волком, но не успела — Гитлер в апреле 1939 г. разорвал с Польшей пакт о ненападении и распорядился готовить удар по самой гиене.
Предпоследнее предательство
Итак, весной 1939 г. нежная дружба между нацистами и польской элитой внезапно треснула. 4 апреля того года польский посол в Москве Б. Гжибовский попросил встречи у наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова, на которой сообщил «о предъявлении Германией Польше трех требований: 1) о Данциге, 2) о постройке автострады через «коридор», 3) о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, — каковые требования Польшей отклонены». На вопрос Литвинова, каков же был ответ Польши на германские требования, «Гжибовский сказал, что ответом была мобилизация в Польше и что Польша отказалась даже вести переговоры по этим требованиям». На замечания Литвинова о том, что «Польша не желает примкнуть к каким-либо комбинациям, в которых участвует СССР», Гжибовский довольно нагло заявил, что, «когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР». Эта наглость вынудила Литвинова заметить, «что она может обратиться, когда будет уже поздно, и что для нас (СССР. — Ю.М.) вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва». Начиная с этого времени СССР предпринимает колоссальные усилия, чтобы создать военный союз с Францией и Великобританией (союзницами Польши), чтобы предотвратить войну в Европе и, по сути, предотвратить нападение Германии на Польшу. Сама же Польша от какого-либо военного союза или соглашения с СССР отказывалась категорически, даже в таком замаскированном виде, в котором было ее участие в антикоминтерновском пакте.
Об усилиях СССР по сохранению мира в Европе хорошо сказал глава СССР В.М.Молотов на сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 г. Это публичная речь, и ее на Западе никто и не пытался оспорить. Молотов говорил:
