Глава 4. Одураченный Гитлер
Об исторической логике
Одним из главных и выдающихся участников той войны был английский премьер-министр Уинстон Черчилль. Он был яростный и непримиримый враг коммунизма и СССР потому, что был яростным патриотом Британской империи, для которой коммунизм являлся реальной угрозой. Но Черчилль был выдающимся деятелем — достаточно умным, чтобы не подличать и не врать по мелочам. Такой враг не может не вызывать уважения.
Чуть ли не сразу после окончания Второй мировой войны Черчилль призвал англоязычные страны начать новую, «холодную» войну против СССР, начать с тем, чтобы не допустить распространения коммунизма по всему миру. В своем известном выступлении в Фултоне 6 марта 1946 г. он, чтобы убедить слушателей в правомерности своего упреждающего шага против СССР, кратко остановился и на начале Второй мировой:
«Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч»
[40]
.
Из этих его слов со всей определенностью следует, что Германия была так слаба накануне войны, что без содействия, без попустительства остальных стран, в том числе и своих будущих жертв, начать войну просто не смогла бы. Так что же случилось? Почему жертвы войны выступили ее пособниками?
Да, Черчилль был великим политиком. Да, он всегда призывал задушить фашизм в Германии в зародыше. Но значит ли это, что остальные политики мира были идиотами и ничего не видели? В свете сегодняшних мифов о начале войны, кажется, что это так. А на самом деле?
Нет, конечно! Тогдашние руководители США, Великобритании, Франции и более мелких государств были далеко не глупые люди, и действовали они по тем обстоятельствам логично, это нам сегодня следует задать вопрос — а все ли мы знаем о той войне, чтобы оценить их логику?
Начать рассказ следует с Германии, с Гитлера, с национал-социализма. Гитлер, по национальности австриец, был выходцем из народа. С началом Первой мировой войны он добровольцем пошел на фронт и на передовой провоевал всю войну. Был ранен, отравлен газами, награжден. После войны вступил в маленькую партию, дал этой партии свои идеи, и через 14 лет эта партия — Национал-социалистическая рабочая партия Германии — победила на общегерманских выборах вполне демократическим путем.
Какие же идеи повели немцев за Гитлером?
Их следует разделить на мировоззренческие (национал-социализм) и идею государственного строительства Германии.
Национализм Гитлера повторял еврейский расизм. Еврейские расисты считают, что только евреи богоизбранная нация, а остальные нации — гои, недочеловеки, и Гитлер это у них перенял: он точно так же считал, что высшей нацией мира являются арийцы и их высшая ветвь — германцы, а остальные нации — это недочеловеки.
В социализме Гитлер полностью отказался от главных догм Маркса: от классовой борьбы и интернационализма. Геббельс пояснял рабочим Германии, что советский большевизм — это коммунизм для всех наций, а германский национал-социализм — это коммунизм исключительно для немцев.
Отказавшись от классовой борьбы, Гитлер, национализируя уже имеющиеся предприятия, не отбирал их у капиталистов. Он просто поставил капиталистов в жесткие рамки единого государственного хозяйственного плана и под жесткий контроль за прибылью. При нем капиталисты не могли перевести и спрятать деньги за границей, чрезмерно расходовать прибыль на создание себе излишней роскоши — они обязаны были свою прибыль вкладывать в развитие производства на благо Германии, и поэтому германские предприятия той поры вполне можно было считать национализированными, невзирая на то, что большинство из них имело частного владельца
Если формула Марксового, а затем и большевистского социализма была материальной и оттого убогой — «от каждого по способности, каждому по труду», — то формула социализма Гитлера обращена была в первую очередь к духовному в каждом человеке и, кстати, была начисто лишена уравниловки. «Хрестоматия немецкой молодежи» в 1938 г. учила:
«Социализм означает: общее благо выше личных интересов.
Социализм означает: думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве.
Социализм означает: каждому свое, а не каждому одно и то же»
[41]
.
Гитлеровский социализм обеспечил исключительное сплочение немцев вокруг своего государства. Когда началась война, измена военнослужащих воюющих с Германией государств была обычным делом — на сторону немцев переходили сотнями тысяч. А в сухопутных и военно-воздушных силах Германии за 5 лет войны из 19 млн. призванных изменили присяге всего 615 человек и из них — ни одного офицера!
Было и еще одно отличие национал-социализма от марксизма. Марксизм утверждает, что победа социализма в одной стране невозможна и требует от коммунистов распространять коммунистические идеи по всему миру. А Гитлер совершенно определенно указывал, что национал-социализм для экспорта не предназначен — он исключительно для внутреннего использования немцами, а какой там строй будет в других странах — немцам наплевать!
Давайте глазами политиков той Европы взглянем на нацистскую Германию тех лет с позиций их мировоззрений.
Как должны были смотреть на национал-социализм в СССР? Безусловно, как на идейного врага, самого страшного врага — частная собственность на средства производства сохранена, интернационализм под запретом. Со своей стороны, и Гитлер с самого начала создания своей партии основным врагом определил марксистов-коммунистов как носителей идеологии недочеловеков.
А как на национал-социализм должны были смотреть политики буржуазных стран? Как на довольно экстравагантное течение, которое, как комплекс идей, ничем этим странам не угрожает. Гитлер не распространял свои идеи вне Германии, не лишал средств производства капиталистов даже в Германии и, тем более, не претендовал на это в других странах. За рубежом его национализм и претензии немцев на то, чтобы быть сверхчеловеками, могли казаться несколько радикальным, но ведь в любой стране есть националисты, поскольку быть патриотом и не быть националистом достаточно сложно: даже себе трудно объяснить, какой же нации ты патриот.
Итак, отметим естественный штрих тогдашней политической ситуации в мире — германского национал-социализма боялись только в СССР, а в остальных странах в национал-социализме видели только врага коммунизма, и из принципа «враг моего врага — мой друг» не могли не приветствовать его.
