Профессор Дымарский, опираясь на свежие научные данные, сразу потребовал от меня признать, что страна Россия катится в пропасть тоталитаризма. Новые редакции законов об ответственности за клевету, регистрации некоммерческих организаций (которые, как вы знаете, не ровен час станут иностранными агентами), открытые репрессии против оппозиции (обыски 11 июня, обвинение А. А. Навальному) — все это не только позволяет, но и заставляет говорить о резком ужесточении режима. И если Владимир Путин еще не решил открыто объявить себя реинкарнацией Иосифа Сталина, то лишь потому, что до сих пор не может найти в открытой продаже папиросы «Герцеговина Флор». Без которых никакой настоящий русский диктатор уже не сможет убедить народ в серьезности своих репрессивных намерений.
Признаться, поначалу высокий общественно-научный авторитет Виталия Дымарского несколько смутил меня. И я был уже готов закричать во все воронье горло: банду Путина под суд! Но в последний момент что-то меня удержало. Скорее всего это реальность перестройки-2, в которую я верю, потому что вижу ее своими глазами. И я, набравшись наглости, ответил профессору следующее.
Оппоненты режима намеренно преуменьшают — а зачастую сознательно игнорируют — реальные перестроечные меры, сопряженные с либерализацией политической системы. Возвращение выборов губернаторов и мэров, новейшие возможности по части регистрации партий и т. п. Они кричат, что это все несерьезно. И — лгут. Почему? Потому что на самом деле не готовы к борьбе за реальную власть, хоть и не признаются в этом изверившемуся избирателю. А о том, что «только радикальный протест» спасет Россию, очень удобно рассуждать, не выходя из дорогого ресторана типа Bosco di Ciliegi на Красной площади, в зоне прямой видимости мощей кровавого режима.
При уголовной ответственности за клевету мы много лет жили — Дмитрий Медведев декриминализировал эту статью УК всего-то немногим полугода назад. И ничего, не сели. Просто надо уметь грамотно писать. Я-то много раз (д)опрашивался по делам о клевете. Жив до сих пор. Однажды какой-то депутат написал на меня донос за то, что я его, мол, «чмом» обозвал. Клевета, понимаешь. Я же тов. следователю пояснил, что в толковых словарях Даля, Ожегова и Ушакова слова «чмо» нет. Стало быть, объективно установить его значение невозможно. В моем же субъективном понимании «чмо» — это сокращение от «человек могущественный». Никакой клеветы. На том и порешили. И ушел я из Следственного комитета совершенно свободный, с гордо поднятой головенкой.
А что оппозиционеров обыскали — так что ж. Как гласит древнееврейская пословица, назвался груздем — продолжай лечиться. Как бы вообще титульные/статусные оппозиционеры поддерживали в народе свою микрославу, если б не эти глуповатые (будем откровенны) нанорепрессии? Нет ведь у оппозиции ни свежих идей, ни перехватывающих дух начинаний, ни даже вновь зарегистрированных партий. Вот им Следственный комитет РФ, да вместе с полицией, да при попустительстве В. В. Путина и помогает.
Звездный ведущий «Эха» со мной скорее всего не согласился. Зато со мной соглашается так называемая жизнь. Стоило мне выйти из студии, как именитые члены президентского Совета по правам человека Людмила Алексеева, Игорь Юргенс, Борис Пустынцев и Валентин Гефтер, ранее решившие Совет покинуть, отказались от обиженных намерений. Оказывается, и с нашим тираном при определенных обстоятельствах вполне можно работать. Потом, днями спустя, обнародовали состав Экспертного совета при правительстве, где прогрессивная общественность прогрессивной общественностью просто-таки погоняет. Там буквально все — от Владислава Иноземцева и Елены Лукьяновой (напомню, адвоката Михаила Ходорковского) до отца/дочери Ясиных. Даже есть близкий соратник самого Навального(!), учредитель его партии «Народный альянс» Леонид Волков из Екатеринбурга. В общем, люди, приход которых к власти однозначно квалифицировался бы либеральными экспертами как «смена режима». Наконец, в разгар последней постсезонной недели случилось нечто по-настоящему серьезное. Без дураков. Вельский районный суд Архангельской области сократил на 3 года и 4 месяца срок тюремного заключения Платону Лебедеву, главному подельнику Ходорковского. Теперь, если ничего не случится, Лебедев выйдет на свободу уже в начале 2013 года. А значит, и у Ходорковского появляется дотоле немыслимый шанс.
Как вы думаете, решения, связанные с делом ЮКОСа, могут приниматься без личного соприсутствия Владимира Путина? Пусть даже в режиме тайного дыхания за габардиновой портьерой?
Это — результат политического сезона? Да, и еще какой!
Сюда же — и опубликованное в «МК» открытое письмо Путину Андрея Макаревича. Который сказал президенту, что при откате свыше 70 % жить и работать уже невозможно.
По законам не столько экономики, сколько даже банальной физики.
Все правильно. Мы с Вами, дорогой читатель, еще в 2010 году рассуждали о том, что сложившаяся в РФ за последние 20 лет Экономика РОЗ (Распил, Откат, Занос) имеет предел развития. Пока откат типа 20 % — все хорошо, шестеренки вертятся. Но невозможно придумать нормальную экономическую схему при откате больше 50 %, как у нас сейчас. И когда главным/единственным мотивом принятия любых важных экономических решений становится получение коррупционного дохода. На этой стадии даже самые яркие выгодоприобретатели режима осознают его стратегическую абсурдность. Такие, например, как глаголемый Макаревич. Который еще лет пять назад на кухне у нашего общего друга поэта Михаила Генделева (ныне, к сожалению, покойного) объяснял мне совершенно искренне и честно: при Путине у меня есть полная свобода творчества вкупе с возможностью зарабатывания денег, почему я должен быть против всего этого?
Вот когда Макаревич становится против «всего этого» — это и есть перестройка-2. И «кровавый тиран» не может на нее не реагировать. Нет, к радикальным реформам Путин по-прежнему непригоден. Склад ума/характера не тот. «Не расплескать» в его душе всегда будет превалировать над «рискнуть ради». Но пойти на контакт с реальными РОГами (русскими образованными горожанами), активом Болотной площади и проспекта Сахарова, попытаться хоть как-то легитимироваться в этих горящих глазах — он может попытаться. Как говорил коллега полковника Путина и бравого солдата Швейка подпоручик Дуб, вы меня не знаете, так вы меня еще узнаете.
Ну и, наконец, про то, что все-таки должно влезть в финальную колонку политсезона. Про крушение Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП). Вошедший в апогей процесс по делу Pussy Riot, похоже, вбил в крышку гроба этой религиозной организации последний золотой костыль.
Ведь Господь весьма ироничен. Он лежит там себе на диване и думает: а как бы Мне прищучить всю эту тусовку, чтобы это она как бы сама себя закопала? Вот и получились Pussy Riot. Высветившие насовсем, что РПЦ МП не хочет быть ничем, кроме административного придатка государства, и не нужен этой Церкви никакой авторитет, кроме полицейского. И это в эпоху, когда народ русский алчет совсем иных моральных ориентиров и других, настоящих пастырей.
Дамы из Pussy Riot своим подлинным страданием очень быстро лишили нас последних иллюзий про РПЦ. За что мы всегда должны быть им благодарны.
