Часть 3. Незримый бой
Борьбу продолжали иными способами. И чем дальше, тем сильнее расплывались идейные установки оппозиции. Борьба все более разворачивалась против Сталина. И впоследствии – против нашей страны.
Назад в подполье
Троцкисты не успокоились. Они были большевиками. И рассуждали: если невозможно бороться легальным путем с неправильным режимом, станем действовать нелегальными методами. И за спиной лидеров стояли очень серьезные люди. Страшные.
Новые старые методы
После исключения Троцкого из партии ему пришлось покинуть квартиру в Кремле, которую он занимал с 1918 года. Лев Давидович не стал ожидать, пока его выселят, а покинул казенное жилье без напоминания. Он вместе с семьей переселился в квартиру к одному из сторонников.
Однако руководству страны этого показалось мало. Оно решило, что Троцкому в столице делать ну совершенно нечего.
17 января 1928 года в дом на улице Грановского, в квартиру А. Г. Белобородова, где тогда жил Троцкий, явились работники ОГПУ. А дальше начались события, вполне годящиеся для фильма Гайдая. Сообразив, кто пришел, Троцкий заперся в комнате и наотрез отказался открывать. Понятно, что дверь взломали. «Лев революции» отказался одеваться и куда-то идти.
«Вооруженные люди сняли с него тапочки, одели его, а так как он отказывался идти, понесли его по лестнице под крики и проклятия семьи Троцкого и вдовы Иоффе, которые сопровождали их».
(Исаак Дейчер)
Между тем Троцкий прокатился на руках чекистов через весь Казанский вокзал. Его сын Лев шел за ними и выкрикивал: «Смотрите, товарищи, как уносят товарища Троцкого!»
Как видим, на руках Льва Давидовича несли уже во второй раз. И ведь проделывал он это исключительно в силу склочного характера. Прессы вокруг не было. Да к тому же подобное поведение в духе рассказов Зощенко вряд ли прибавило к нему уважения. По крайней мере, ни одного слова протеста со стороны народа сказано не было.
Направили же Троцкого в Казахстан. Тогда эта местность называлась Казакской АССР и входила в состав РСФСР
[61]
. Тамошней партийной организацией руководил Ф. И. Голощекин. Этот товарищ прославился тем, что активно боролся со всеми оппозициями – вплоть до того, что на одном из пленумов ЦК швырнул в Троцкого каким-то увесистым статистическим справочником (такие книги обязательно присутствовали на заседаниях). На что Сталин сказал: «Филипп, я понимаю твои чувства, но это – не аргумент».
Троцкий в долгу не остался: «Зачем… Голощекиным и другим спорить по поводу контрольных цифр, если они могут толстым томом контрольных цифр запустить оппозиционеру в голову? Сталинщина находит в этом свое наиболее разнузданное выражение, доходя до открытого хулиганства».
Так что, отправляя Троцкого именно в Алма-Ату, Сталин, видимо, полагал: там не забалуешь.
Однако посадили его совсем не в лагерь и даже не в барак.
«Оказавшись в Алма-Ате, Троцкий тут же стал протестовать против „невыносимых условий“, так как его разместили в гостинице. Протест был удовлетворен, и Троцкий с Седовой получили четырехкомнатную квартиру. В последовавших протестах Калинину, Орджоникидзе, Менжинскому Троцкий требовал разрешить ему выезжать на охоту. Это право ему было предоставлено. Новая порция протестов Троцкого была вызвана его желанием, чтобы ему доставили в Алма-Ату его охотничью собаку Майю, и это требование было в конце концов удовлетворено. Охотничьи походы длились по нескольку дней. В холодные весенние дни Троцкий ночевал под открытым небом, а один раз во время перехода он упал в ледяную воду. Однако здесь, на земле Казахстана, Троцкий проявлял поразительную невосприимчивость к болезням. Троцкий даже не простудился. Очевидно, что организм Троцкого не имел ничего против физических перегрузок, коль скоро он был избавлен от вечного стресса, возникавшего в дни острых политических баталий и интуитивного ожидания неизбежных поражений.
Троцкий был доволен своими охотничьими успехами в краю непуганых птиц, а после того как сопровождавшие его бывалые люди рассказали ему про дичь на озере Балхаш, он стал подумывать об охоте на местных тигров. Но вскоре наступило жаркое лето, и в начале июня Троцкий выехал на дачу в горы».
(Юрий Емельянов)
Однако Троцкий не только охотился. Он продолжал борьбу. Раз не получилось бороться легальными методами, оставалось – нелегальными. Впрочем, как мы уже видели, элементы подпольной (или полуподпольной) деятельности троцкисты применяли и ранее. Не зря ведь шли разговоры о существовании «параллельной партии». Возможно, что вариант перехода к полному подполью они рассматривали до того, как Троцкого выслали из Москвы. Потому что в этом случае особенность их последних легальных действий гораздо понятнее. Троцкисты не рассчитывали добиться победы своими шумными действиями – они хотели оставить о себе память как о героических борцах со сталинизмом. А вот когда недовольство поднимется – о них вспомнят.
Но они ни в коем случае не пускали деятельность на самотек. Благо опыт-то имелся.
За апрель-ноябрь 1928 года Троцкий направил своим единомышленникам около 800 писем и 500 телеграмм. И получил в ответ около 1000 писем и 700 телеграмм. Правда, курс его пока что не определился. Дело в том, что разброд и шатания шли как в партии, так и в оппозиции. В партийных верхах разгорался конфликт между Сталиным и Бухариным. При таком раскладе многие оппозиционеры были готовы выступить на стороне сталинистов. Да и сам Троцкий, возможно, надеялся на свое возвращение. Например, в случае победы Бухарина у него такой шанс имелся. Словом, Лев Давидович вилял. Но подполье продолжало создаваться. Причем сам факт высылки Троцкого за границу, о чем еще будет рассказано, для подполья принципиального значения не имел. Троцкий запустил процесс – а дальше действовали ребята, которым Лев Давидович был не чета. Они имели не только опыт борьбы против царизма, но умели и кое-что еще. Вот один из колоритнейших персонажей – И. Н. Смирнов.
«Иван Никитич Смирнов был привычен к нелегальной работе. В партию он вступил в 1898 году, прошел через аресты и ссылки, участвовал в московском вооруженном восстании в декабре 1905 года. В 1917 году был в числе руководителей военной организации большевиков в Сибири. Во время Гражданской войны, будучи членом Реввоенсовета при Тухачевском, он обеспечивал „предварительное“ взятие сибирских городов красными партизанами, причем обеспечивал так хорошо, что иногда город, как перезрелый плод, сам падал в руки Красной Армии. Его (а не Тухачевского) называли „победителем Колчака“. Упорный и последовательный троцкист, он был в конфликте с большинством в партии еще со времен войны. (Так, в 1921 году Ленин был против избрания Смирнова в состав ЦК.) В 1923 году его из военного ведомства убрали, сделав наркомом почт и телеграфа. С самого начала И. Н. Смирнов входил в состав руководства троцкистской оппозиции, за что был отправлен в ссылку и „покаялся“ в 1930 году. После восстановления в партии сразу же занялся созданием антисталинской группировки».
