Однако нельзя сказать, чтобы власти остались совсем уж с пустыми руками: они изъяли бумаги Муравьева-Апостола. Тогда люди вообще любили писать, тем более декабристы, которые мнили себя творцами истории. Так что остальные заговорщики, которые присутствовали в городе почти в полном составе – проходил рождественский полковой бал, – почувствовали: дело пахнет керосином. Самое смешное, что в момент обыска на квартире находился другой вождь – Бестужев-Рюмин. Но до него следствие еще не докопалось.
От отчаяния у братьев-славян появилась идея начать действовать тотчас же. Однако господа офицеры вовремя сообразили, что все они в малых чинах, и слушать их солдаты не станут. Поэтому они решили послать своего гонца, дабы он опередил представителей власти и сообщил боссу о возникших неприятностях. В погоню ломанулся Бестужев-Рюмин, настиг Муравьевых братьев в селении Трилесы и передал им печальные вести. Стали совещаться. Матвей предложил всем пустить по пуле в лоб. Бестужев-Рюмин – немедленно повернуть оглобли в сторону Петербурга и попытаться убить императора.
Сергей Муравьев-Апостол не принял какого-либо конкретного решения. Он поехал в полк: доберемся, а там, на месте, посмотрим. Но Бестужева он все-таки отправил в стоявший неподалеку Алексопольский полк. Там командиром был свой человек, член общества, полковник Иван Повало-Швейковский. Оттуда же он с солдатом послал в Васильков записку своим людям, вызывая их к себе.
Вдруг во дворе раздался скрип полозьев, и в дом, где сидели заговорщики, вошел полковой командир полковник Гебель в компании с жандармским офицером Ланком. Они зашли погреться, утомившись гоняться за Муравьевым-Апостолом по бескрайней украинской степи. И тут – на тебе!
Иван Сухинов как раз приехал из Киева, где он на деньги Муравьева-Апостола закупал обмундирование для нового полка. В славном городе Василькове он остановился у товарища по борьбе поручика Кузьмина. И вот прибегает солдат и приносит от шефа записку, в которой тот срочно предлагает прибыть к нему в село Трилесы.
Партия сказала «надо!» – комсомол ответил «есть!». Сухинов и Кузьмин (прихватив еще двух заговорщиков, Михаила Щепилло и барона Соловьева) поспешили к своему старшему товарищу и обнаружили, что шефа повязали. Однако Муравьев-Апостол умел воспитывать кадры: Сухинов и компания не растерялись и ринулись освобождать своего лидера.
По-видимому, полковник Гебель не очень понимал ситуацию. Он мыслил по старинке: если офицера арестовали – то он будет сидеть и не рыпаться. Впрочем, братья Муравьевы-Апостолы вели себя как положено. Вариант же силового освобождения ни полковнику, ни жандарму и в голову не приходил. Возле дома, где сидел Муравьев-Апостол, караульные солдатики стояли скорее для проформы. Четырем отморозкам они противостоять не сумели. Операция прошла «без сучка и без задоринки». Веселая четверка навалилась на часовых и быстро их обезоружила. Потом досталось и полковнику Гебелю.
Вот что об этом пишет историк М. Цейтлин: «…Щепилло ударил его штыком в живот. Соловьев схватил обеими руками за волосы и повалил на землю. Оба они набросились на лежащего и безоружного Гебеля, Щепилло сломал ему руку прикладом. Весь израненный, исколотый, он нашел еще силы встать, буквально приподняв своих противников, и вырвал ружье у Щепилло. В это время тоже с ружьем прибежал Сергей Муравьев».
За компанию хотели порешить и Ланка, но тот успел «сделать ноги» и укрылся в доме священника.
Главарь оказался на свободе и тут же начал действовать. Первое, что он предпринял, – кинул в печку все изъятые у него бумаги. А затем твердо взял курс на восстание своего полка. Каковы были цели этого, в общем-то, спонтанного выступления? А черт его знает. Никакими практическими соображениями объяснить восстание невозможно. Даже если мятежники рассчитывали, что все части, где были их люди, поднимутся, – далыпе-то что? Идти на Киев, как это предлагали «славяне»? Но Киев был тогда обычным губернским городом, а не столицей Украины. Никакой радости с этого не было бы. Начать крестьянскую войну типа пугачевской? Но мятежники не предприняли никаких серьезных попыток поднять крестьян на восстание: это явно не входило в их планы.
Самое простое объяснение – Муравьев-Апостол решил: «пропадать, так с музыкой». Есть и другая версия. О ней – позже. Но даже если предположить в Муравьеве-Апостоле и его подельщиках желание красиво умереть – это все равно выглядит гнусно. Ладно бы послушались Бестужева-Рюмина и отправились бы убивать царя. В конце концов, свою смерть каждый выбирает сам. Но, раскочегаривая восстание, эти люди ставили под удар своих солдат! Их поведение не объяснишь даже соображениями «революционной целесообразности». Людей просто приносили в жертву своим представлениям о героической жизни и героической смерти, стараясь забрать с собой на тот свет как можно больше спутников. Знаете, на что это похоже? На то, как в 1945 году Гитлер открыл шлюзы Шпрее и затопил метро, где укрывались мирные берлинские жители. Подыхать – так всем!
Так или иначе, но теплая компания в составе Муравьева-Апостола, поручика Щепилло и «примкнувшего к ним» штабс-капитана Вениамина Соловьева (тоже «брата-славянина») отправились в село Ковалевку, где располагалась 2-я гренадерская рота, которой командовал штабс-капитан Соловьев. Тем временем оставшиеся сколотили из стоявшей в Трилесах 5-й роты некое подобие боевого подразделения и «организованной толпой» двинулись следом. Все встретились в исходной точке, попили чайку и принялись за организацию восстания. Муравьев-Апостол толкнул речь, обещая всем всего и сразу: свободу, счастье, выпивку и закуску. А после пригрозил заколоть любого, кто не подчинится его приказу.
Почему солдаты послушались? Приказание им отдавал их непосредственный командир. И сказались рождественские праздники. Все отдыхали – никто ничего не понимал. К тому же идти-то предстояло в местный культурный центр.
7. Первый еврейский погром
Части двинулись на город Васильков, где находилась главная квартира полка, – примерно в 25 километрах, в одном дневном переходе. К утру дошли до Василькова. Вперед Муравьев-Апостол выслал Сухинова со взводом «прикормленных» солдат, чтобы подавить возможное сопротивление. В Василькове уже знали, что творится что-то нехорошее, только не очень понимали – что именно. А потому реального сопротивления организовать не сумели. Возможно, сказались все те же рождественские праздники. Старший офицер, майор Трухин, вышел навстречу, чтобы выяснить наконец, что происходит. Ему слегка начистили физиономию.
В городе захватили денежный ящик. Это оказалось очень кстати: Муравьев-Апостол построил находившиеся в Василькове три роты и начал разговор с солдатами.
По воспоминаниям декабристов, эта беседа выглядела следующим образом: Муравьев-Апостол вызвал полкового священника Даниила Кейзера, который прочел сочиненный ими (Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым) «Катехизис», где формулировались цели восстания. В этом документе на псевдоцерковном языке объяснялось, что надо идти устанавливать республику.
«Вопрос. Какое правление сходно с законом Божиим?
Ответ. Такое, где нет царей. Бог создал нас всех равными и, сошедши на землю, избрал апостолов из простого народа, а не из знатных и царей.
