Все логично: верили потому, что хотелось верить. Рассуждали так: если человек направо и налево кричит о подобных вещах и ничего не боится – значит, все уже схвачено. Все идет по плану. То есть надо лишь успеть прыгнуть на отходящий фрегат. Тем более что внешне ситуация с восстанием и в самом деле до слез смахивала на вульгарный дворцовый переворот.
Так что все шло очень хорошо. Выродок Завалишин нашел себе вполне достойную аудиторию. Что ж, с кем поведешься – так тебе и надо.
4. Человек с Кавказа
Но все-таки главной находкой Рылеева оказались два других персонажа – это были уже законченные отморозки.
Итак, номер первый: Якубович Александр Иванович. «Кавказец». В том смысле, что воевал на начавшейся тогда бесконечной кавказской войне. Угодил он туда, в общем-то, случайно. Как сын богатого украинского помещика, который, как Киса Воробьянинов, был уездным предводителем дворянства, Якубович начинал служить в гвардии. Точнее – в лейб-гвардии Уланском полку. В этой воинской части он дослужился до корнета
[11]
. Но потом не сложилось: помешала дуэль. И даже не своя, а чужая, в которой Якубович участвовал в качестве секунданта. Кстати, секундантом противника был Грибоедов. Тогда дуэль была вроде кирпича на голову. Отказаться честь не позволяла – за это офицер вылетал из полка, как пробка из бутылки, и навсегда приобретал в обществе репутацию труса. А за участие в дуэли карали. Правда, не всех и не всегда. Якубовичу не повезло: он «попал под раздачу». Его законопатили на Кавказ, точнее в Тифлис (Тбилиси), в обычный армейский драгунский полк, прапорщиком. То есть, согласно табели о рангах, его понизили на один чин. Фактически же – на два, потому что обычно из гвардии в армию выходили с повышением в чине. Вот это и стало главной причиной обиды Якубовича на императора: то, что его вышибли из гвардии и оторвали от веселой петербургской жизни. Кавказ, где шла война, был, конечно, опасным местом, но чины там наверстывались очень быстро. Именно потому туда и посылали дуэлянтов.
Впрочем, на Кавказе Якубович не скучал и первым делом вляпался в новую дуэль – на этот раз с самим Грибоедовым. Якубович считал его еще одним виновником своих неудач. Писатель отделался легким ранением, а бывшему гвардейцу на этот раз ничего за дуэль не было. На Кавказе, видимо, на такие вещи смотрели проще.
Воевал он довольно лихо. И не только воевал, но и прославился тем, что добровольно вызывался на «зачистки» и весьма добросовестно их осуществлял. Во всяком случае дослужился до капитана
[12]
и получил «Анну на шею», а вдобавок еще и пулю в череп. Пули тогда были большие и тяжелые, так что, возможно, после ранения Якубович немного повредился в рассудке. А может, дело и не в этом: и сегодня некоторые ветераны «горячих точек» ведут себя неадекватно и ввязываются в разные сомнительные дела. Хотя для Якубовича проблема социальной адаптации не стояла. Ему, подобно нынешним «афганцам» и ветеранам Чечни, не пришлось бы обивать пороги в поисках работы: у его батьки денег хватало.
По некоторым сведениям, Якубович состоял на Кавказе в каком-то загадочном обществе, о котором толком ничего не известно. Хотя, по другим данным, это тайное общество занималось исключительно тем, что «задвигало» в обход государства медь в Турцию.
В общем, Якубович был человеком с бурной биографией. В Петербурге же он появляется во всей красе кавказского героя: шляется по салонам и наводит ужас на дам рассказами о своих кровавых подвигах, которые очень напоминают байки конандойлевского бригадира Жерара
[13]
. Для того чтобы все постоянно помнили о том, откуда он прибыл, Якубович носил на голове черную повязку, хоть рана, по некоторым сведениям, давно уже зажила. Но одного успеха у дам ему показалось мало. Он решил заняться чем-нибудь более серьезным. Случай свел его с Рылеевым. Тот, понимая, что такие люди ему нужны, предложил Якубовичу вступить в организацию. По словам Рылеева, на предложение присоединиться к заговорщикам Якубович ответил: «Господа! Признаюсь, я не люблю никаких тайных обществ. По моему мнению, один решительный человек полезнее всех карбонаров и масонов. Я знаю, с кем говорю, и потому не буду опасаться. Я жестоко оскорблен Царем! Вы, может, слышали». Тут, вынув из бокового кармана полуистлевший приказ о нем по гвардии и подавая оный мне, он продолжал, все с большим и большим жаром: «Вот пилюля, которую я восемь лет ношу у ретивого, восемь лет жажду мщения». Сорвавши перевязку с головы, так что показалась кровь, он сказал: «эту рану можно было залечить и на Кавказе без ваших Арендтов и Буяльских, но я этого не захотел и обрадовался случаю, хоть с живым черепом, добраться до оскорбителя. И, наконец, я здесь! И уверен, что ему не ускользнуть от меня. Тогда пользуйтесь случаем, делайте, что хотите. Созывайте ваш великий собор и дурачьтесь досыта».
Может, это произошло и не совсем так. Во-первых, Рылеев выгораживал себя, во-вторых, он все-таки был поэт. Но о намерении свести счеты с царем Якубович кричал чуть не на каждом углу. Поэтому многие не воспринимали его всерьез. «От Якубовича на расстоянии несло фальшью, он был слишком театрален», – полагает исследователь декабристов М. Цейтлин. Это мнение усердно поддерживают те, кто доказывает: декабристы ничего страшного не хотели. Мол, посмотрите на Якубовича! Он дешевый позер! Верно, но одно другому не мешает. В конце концов, главарь террористов Савинков тоже был самовлюбленным позером, который кокетливо описывал свои «подвиги» в художественной литературе. А главарь американских сатанистов Чарльз Мэнсон тоже кричал на каждом углу, что будет убивать. И ведь такого натворил, что жуть берет. Так что Якубович был непростым человеком. К тому же не забудьте, ОТКУДА он вернулся. Не просто с войны, а с очень своеобразной войны, которая продолжается до сих пор. И его могло метнуть куда угодно – хоть в цареубийцы, хоть в святые подвижники.
Мы никогда не узнаем, как именно Рылеев оценил личность Якубовича. Но он повел с ним очень тонкую и, с точки зрения «политической целесообразности», грамотную игру. Рискну попытаться проследить логику его действий.
Для начала Рылеев сделал вид, что никогда и не думал предлагать Якубовичу войти в общество. И вообще – он до глубины души шокирован его планами. Это имело двойной смысл. С одной стороны, требовалось успокоить более умеренных членов общества, а то еще учинят что-нибудь с перепугу. К примеру, вызовут Якубовича на дуэль да пристрелят: и такие предложения были. С другой – требовалось раз и навсегда откреститься на случай победы. Дескать, мы тут ни при чем.
Кстати, насчет победы. Уверенность в скором успехе была порождена, в частности, информацией Трубецкого, который провел некоторое время в Киеве и виделся с представителями Южного общества. Так вот, он сообщил весьма завышенные сведения о силах товарищей по борьбе. И к тому же заявил, что люди Пестеля готовы начать хоть сейчас, а в будущем году двинут точно. Насчет планов, как мы знаем, он был прав, а вот насчет сил… Возможно, ему тоже прихвастнули. Но как-то так выходило, что господин Трубецкой постоянно подталкивал товарищей к активным действиям. А сам оставался в стороне…
