Ришелье через шпионов о проектах узнал и сумел их расстроить. Часть лотарингских крепостей находилась под французским контролем, туда направили дополнительные контингенты. А должность губернатора Кале выкупили и передали надежному человеку, испанский удар сорвался. В августе Гастон все же вторгся во Францию. Но, как писали, в его войске собрались “воры и отбросы испанской армии”. Да и союз с Мадридом многих отпугнул от принца. На сторону короля переметнулись Ним, Бокер, Монпелье. Гастона отказались поддержать Бургундия и Шароле, города закрывали перед ним ворота. А с его союзником Карлом IV разобрались всего за неделю. С армией, сосредоточенной у него под боком, Людовик и Ришелье подступили к Нанси, столице Лотарингии, и герцог капитулировал.
После чего высвободившуюся армию быстро перебросили на юг. Туда же двигался Гастон — Монморанси в Лангедоке арестовал королевских уполномоченных и выступил ему навстречу. 1 сентября в кровопролитном сражении под Кастельнодари их разгромили. Гастон струсил и пошел на мировую. Как обычно, заложил всех сообщников и получил прощение. Но Монморанси, взятый раненым в плен, так легко не отделался. Теоретически его должны были судить пэры в Парижском пардаменте, но Ришелье закон нарушил, подобрал нужных судей в Тулузе, и герцог был обезглавлен. Аресты, казни, конфискации обрушились и на остальных участников заговора — что произвело во Франции колоссальное впечатление. И знать наконец-то стала задумываться о дисциплине. Но Гастон перепугался, что на следствии открылся его тайный брак с лотарингской принцессой, и снова удрал во Фландрию.
В Германии поединок нервов двух армий длился до глубокой осени. Шведы были более привычными к холодам, умели зимовать в лагерных условиях, имперские наемники — нет. И стали разбегаться. Валленштайн обеспокоился, что войско тает, и решил увести оставшихся 14 тыс. солдат на зимние квартиры. У Густава Адольфа было 16 тыс. Узнав, что противник выступил из укрепленного лагеря, он обрадовался: “Я начинаю думать, что Господь отдал врагов в мои руки”. Бросился следом и догнал 16 ноября 1632 г. возле Люцена. Хотел напасть с ходу, но утренний туман задержал атаку, Валленштайн успел построить полки к бою и соединиться с направленными к нему подкреплениями.
Едва развиднелось, трубачи заиграли воинственный лютеранский гимн “Господь наш щит”, и шведы нанесли удар, отбросив имперских мушкетеров, прикрывавших дорогу. На правом фланге сам король повел в атаку финляндских кирасир, расшвыряв польскую и хорватскую конницу. Но в центре Валленштайн организовал контратаку, отразив шведов. Густав Адольф поехал туда, чтобы лично руководить боем. Он был близоруким, и желая лучше понять обстановку, слишком близко подъехал к противнику. И попал под град пуль, ранивших и его, и коня, который взвился на дыбы и сбросил короля. Налетела имперская кавалерия, в рубке свиту Густава Адольфа перебили и оттеснили, а его самого прикончили саблями и из пистолетов, не зная, кто это такой.
Командование шведами принял Бернгардт Саксен-Веймарский. Призвал отомстить за любимого короля. Атака была бешеной, полки в едином порыве опрокинули неприятеля по всему фронту, а на батареях у имперцев взорвались боеприпасы. Они обратились в бегство. Но к Валленштайну спешили новые подкрепления, корпус фельдмаршала Паппенгайма. Это был безудержный забияка и дуэлянт, получивший в разные времена более 100 ран, люди удивлялись, что он дожил до 38 лет. Поняв, что опаздывает к битве, он приказал корпусу идти следом и помчался вперед с конным отрядом. Врубился в самую мешанину и был ранен очередной раз, смертельно. Успел узнать, что Густав Адольф погиб, и умер со словами: “Я счастлив”. Но шведов самоубийственная атака Паппенгайма задержала. Валленштайн успел остановить и привести в порядок бегущих. И еще раз отбросить врага на исходные рубежи.
Однако Бернгардт понимал, что отступить в такой ситуации — значит быть добитыми. Свел по два батальона в один и вечером снова атаковал — сражение уже шло прямо на массах трупов, устилающих равнину. И прервала его лишь ночь. Валленштайн подсчитал свои потери, узнал, что к шведам идет еще 6 тыс. подмоги, снялся и увел остатки солдат в Чехию. Преследовать его Бернгардт не смог. Тем не менее обе стороны объявили себя победителями. Одни — поскольку поле боя осталось за ними, другие — поскольку убили шведского короля.
Гибель Густава II Адольфа вызвала серьезные политические перемены. Его вдова, Мария Элеонора Бранденбургская, ограниченная и сумасбродная особа, немало отравлявшая жизнь мужа (возможно, это было одной из причин его постоянного стремления куда-нибудь на войну, подальше от дворца) тут же уехала из Стокгольма в родной Бранденбург, искать поклонников и крутить романы. А малолетнюю наследницу Христину бросила на попечение дальних родственников. Фактическим правителем страны стал канцлер Оксеншерна.
В выигрыше оказалась Франция. Теперь-то Ришелье переиграл Филарета. Кардиналу вовсе не улыбалось, чтобы шведы ушли громить Польшу. В Варшаве он держал своих агентов, подкармливал профранцузскую партию и надеялся перетянуть Речь Посполитую под свое влияние так же, как германскую Католическую лигу. А шведские войска, по замыслам Ришелье, должны были остаться в Германии, продолжая ее дестабилизировать. Начались переговоры с Оксеншерной, и были поставлены условия — субсидии будут выплачиваться лишь при выполнении французских требований. Канцлер оказался более покладистым, чем покойный король. Он и сам был настроен антироссийски, являлся противником союза с царем — полагая, что победа над поляками усилит Москву. А главную возможность приобретений для Швеции видел в Германии. Поэтому он отказался от договоренностей Густава Адольфа о совместных действиях с Россией, и в апреле 1633 г. при посредничестве Франции был заключен договор о создании Гайльброннской лиги из Швеции и немецких протестантских княжеств.
И проекты Ришелье стали осуществляться. Шведские отряды разошлись по Германии, вторглись в Эльзас. Мелкие немецкие владетели метнулись под крыло французов. Трирский архиепископ, Базельский епископ, герцог Вюртембергский, граф Ганау, города Хагенау и Саверн признали протекторат Людовика и разрешили разместить у себя французские гарнизоны. А раскрывшийся тайный брак Гастона Орлеанского и Маргариты Водемон кардинал объявил нарушением прежних договоров со стороны Лотарингии. Опять двинул армию на Нанси, и Карл IV отрекся от престола, превратился в простого кондотьера и ушел с полком на службу к императору. Отрекся он в пользу брата, Николя Франсуа. Но тот под надзором французов чувствовал себя слишком неуютно, опасаясь за жизнь. И сбежал в Италию. Фактически Лотарингия и большая часть Эльзаса оказались аннексированными Людовиком.
Исчезла и угроза смуты. У Марии Медичи и Гастона денег не было, оба влезли в долги. Мария торговалась с Валленштайном, обещая за помощь Мец, Туль и Верден, но тот считал, что плата слишком мала. А потом барона де Курменена, который вел эти переговоры, шпионы кардинала похитили. Увезли во Францию и казнили. Мария перенацелилась на то, чтобы уничтожить лично Ришелье. Трижды засылала наемных убийц, но все попытки кончились провалом. И королева-мать, похоже, совсем сбрендила. Обращалась к колдунам, чтобы навести на кардинала порчу. Поручила агентам выкрасть и доставить в Брюссель племянницу и пассию Ришелье г-жу Комбале. Чтобы сделать заложницей и заставить его уйти с поста — или отыграться на ней, замучив какими-нибудь изощренными пытками. И опять не выгорело.
