Нет, не воспользовались, не напали. Чьи уж молитвы Господь услышал, но в самый опасный момент Польшу и Литву отвлекли другие сражения. Тевтонские крестоносцы слишком интенсивно осваивали Жмудь, подаренную им Витовтом. Испробовав на себе немецких хозяев, закрепощенные литовцы не выдержали, восстали. Побивали рыцарских слуг, брали замки, но против стальной орденской конницы они были бессильны. Обратились за помощью к Ягайле и тому же Витовту. О, подобный расклад чрезвычайно заинтересовал польского короля и панов. Прочного мира с немцами у них не было никогда, пограничные стычки считались обычным явлением. А война сулила выгоду со всех сторон.
Наложить лапу на земли ордена, возделанные руками прусских крепостных, было крайне соблазнительно. Выкопали в архивах, что польские короли, приглашая к себе крестоносцев, заключали с ними договор о вассальной зависимости – разумеется, рыцари о подобных обязательствах давно не вспоминали. Но поляки видели еще один сногосшибательный выигрыш! Тевтоны были лучшими друзьями Витовта! Ходили с ним и на Ягайлу, и на Ворсклу, стояли против русских на Угре. Если рассорить их, двоюродный брат короля утратит опору, не сможет рваться к самостоятельности.
Официальные посланцы и неофициальные агенты Польши взялись подталкивать Витовта. Неужели ему не хочется вернуть Жмудь? А ему очень хотелось, отданной провинции было жалко. Опять же, в Литве стало слишком много недовольных его правлением. С Русью сел в лужу, расплодил поляков, католиков, евреев. Если не поддержать соплеменников, литовцы могли совсем отшатнуться. Витовт поддался, примкнул к Ягайле. В 1410 г. польско-литовская армия вторглась в Пруссию, основные силы Ордена встретили ее у деревни Грюнвальд.
В XIX–XX вв. эту битву стали преподносить как решающую схватку объединенного «славянства» и «тевтонов», положившую предел германскому «натиску на Восток». Но подобные утверждения являются всего лишь плодом пропаганды. Причем пропаганды последующих времен, когда Россия пыталась возглавить славянские страны в борьбе с немцами – вот и вспомнили о Грюнвальде. Никаким объединенным «славянством» в XV в. не пахло, сцепились между собой несколько хищников. Орден стремился удержать захваченное, Польша и Витовт – отнять, а рядовых воинов использовали в собственных целях. Им-то могли внушать все что угодно, звали бить немцев, освобождать братьев.
Поляков и литовцев было гораздо больше, около 130 тыс., тевтонов 85 тыс. Но они были спаяны, дисциплинированны, в отличие от сборного войска с двумя государями. Кстати, термин «поляки и литовцы» весьма неточен. 15 % польских войск и 90 % литовских составляли русские, а в целом армия Ягайлы и Витовта была русской наполовину [56]. Эта половина и решила исход сражения. Сокрушающая стена немецкой брони сшибла поляков, татар, и ее удар приняли на себя смоленские полки. Они погибли почти полностью, но устояли, дали возможность полякам и литовцам перегруппироваться, ударить по вражеским флангам. В жесточайших рубках отдавали жизни тысячи прикарпатских, волынских, киевских, северских, полоцких, минских витязей. Они умели драться. Своим мастерством и кровью добыли победу. Большой, очень большой кровью. Но… русским совершенно не нужна была эта победа! Выиграли не русские и не абстрактные «славяне». Выиграли польские паны.
Ягайло и его воеводы командовали бестолково, развить успех не удосужились. После битвы долго стояли на месте, потом неуверенно двинулись за немцами. Но они уже оправились, укрепились в орденской столице Мальброке, взять ее не удалось. Подписали перемирие. С военной точки зрения все жертвы оказались напрасными. Зато с политической Польша ох как окрутила партнеров! Под Грюнвальдом остался лежать цвет литовского воинства, а Витовт с тевтонами стали смертельными врагами. Чтобы защититься от контурдаров крестоносцев, надо было цепляться за поляков, и паны навязали новый договор об объединении. Его подписали в 1413 г. в местечке Городле. Витовт подтверждал подчинение Ягайле, Польша и Литва сливались в одно государство, при этом литовская знать уравнивалась в правах с польской. Но… уравнивали не всех, а только католиков! Православных пренебрежительно отбрасывали в некий неопределенный статус – ниже иудеев. Разве не щедрые плоды Грюнвальда пожали истинные победители?
27. Как Василий I и Витовт меняли ханов
Много ли значило для Руси Небесное заступничество? Наши предки верили, оно-то и спасает в первую очередь. Да и можно ли было не верить в это? Когда казалось, что уже совсем худо, все вдруг переменилось. Клещи, грозившие раздавить Русь, начали разжиматься. Литва подорвала свои силы. И в это же время стала разрушаться вторая часть клещей, Орда. Погибший Тохтамыш оставил от разных жен многочисленных сыновей. Некоторые из них попросились к Василию Дмитриевичу. Великий князь не побоялся Едигея, принял их. Точнее, принял уже напоказ Едигею. Дал наглядный ответ на его послание. Выделил царевичам города на южной границе, поручил защищать ее от соплеменников. Да и соплеменники должны были призадуматься: служилые татары сыты, отлично устроены, не последовать ли их примеру?
Другие сыновья Тохтамыша подались в Литву, и их взял под крыло Витовт. Но царевичи от разных ханов обретались и в самой Орде. А Едигей слишком легко менял марионеток на престоле. Прочим вельможам стало завидно, подстрекнули брата Пулата, Тимура. В 1410 г. он убил хана, Едигею пришлось бежать. Его место заняли новые временщики, но по своим способностям они уступали Едигею, спешили только нахапать побольше.
Тогда и Витовт загорелся разыграть ордынскую карту. Подсобил отпрыску Тохтамыша Джелял-ад-Дину, собрал для него войско из скопившихся в Литве татар. Царевич бодренько поскакал на Волгу и вышвырнул из Сарая Тимура. Витовт удовлетворенно потирал руки. Исполнилась давняя мечта, в степях царствовал его ставленник. Правда, со времен битвы на Ворскле многое изменилось, и делить с Джелял-ад-Дином соседние страны больше не приходилось. Но расклад получался крайне выгодным. Новый хан цеплялся двумя руками за Литву, а Василию I подложили изрядную свинью.
Едва лишь стало известно, что к власти дорвался враг Москвы, к нему, словно мухи на мед, потянулись те, кто считал себя на Руси обделенными. В Сарай явились сыновья Бориса Константиновича и Кирдяпы, лишившиеся уделов. Джелял-ад-Дин запросто выписал им ярлыки на Нижний Новгород, Суздаль, Городец. Один из перебежчиков, Данила Борисович, особенно горел желанием отомстить за обиды. Выпросил отряд татар и принялся воевать против великого князя. Впрочем, война была своеобразной. Князь Данила и ордынцы налетали на русские окраины, хватали подвернувшуюся добычу, пленных и побыстрее удирали. Василий Дмитриевич поручил брату Петру изловить князька. Выставляли караулы, рассылали по городам и дорогам конные дружины.
Когда банда ворвалась с очередным набегом, Петр сумел перехватить ее под Лысковом, но у государева брата оказалось при себе мало воинов, татары разбили их. Данила Борисович все больше наглел, в 1411 г. ему взбрело в голову сорвать крупный куш, ограбить Владимир. Ордынцев с ним набралось всего 500 человек, но двинулись потихоньку, лесными тропами. Людные селения обходили, жителей мелких деревушек и случайных встречных приканчивали. Во Владимире не подозревали об опасности. После обеда горожане, как было принято, легли вздремнуть. А в открытые ворота вдруг с гиком влетели татары. Начались резня, грабеж. В Успенском соборе заперся священник Патрикий, сумел спрятать ценности в укромном месте. Татары и слуги Данилы выломали двери, пытали священника. Он выдержал нечеловеческие муки, не сказал ничего, и его добили, привязали к лошади и потащили по камням.
