Вариант выглядел подходящим, и Витовт издал особый закон о защите иудеев: «За увечье и убийство жида христианин отвечает так же, как за увечье и убийство человека благородного звания; за оскорбление жидовской школы полагается тяжкая пеня; если же христианин разгонит жидовское собрание, то, кроме наказания по закону, его имущество отбирается в казну. Наконец, если христианин обвинит жида в убийстве христианского младенца, то преступление должно быть засвитетельствовано тремя христианами и тремя жидами добрыми; если же свидетели объявят обвиненного жида невиновным, то обвинитель должен сам потерпеть такое наказание, какое предстояло обвиняемому» [56]. Евреи трогательно благодарили, обещали и дальше служить Витовту своими кошельками. Отныне они чувствовали себя неуязвимыми, с энтузиазмом ринулись осваивать литовские, белорусские, Волынские города и местечки.
22. Нашествие Тамерлана
Тимуру покорились Грузия, Армения, его войска вступили в Малую Азию, вышли к границам Сирии. Перед ним лежали владения мамлюкских султанов. Когда-то египетские халифы формировали личную гвардию из черкесских, русских, турецких, африканских рабов, считали, что они будут более надежными, чем соплеменники. Но в XIII в. невольники-мамлюки низложили халифов до положения своих марионеток, превратились в привилегированную касту. Как раз здесь, в Сирии и Египте, сходились главные пути торговли со странами Азии, отсюда итальянцы везли восточные товары в Европу, здесь раскинулись основные мировые работорговые рынки. Здесь был и основной очаг тайных ересей, темных оккультных учений.
И все это оказалось под угрозой! Переполошились самые могущественные купеческие семейства – арабские, персидские, еврейские, генуэзские, венецианские. Тамерлана следовало немедленно отвлечь. С ближневосточными торгашами переплелись деловыми связями и родством крымские и ордынские купеческие группировки, они-то продавали татарских пленников как раз в Египет. Тимура они люто проклинали за крушение своих замыслов, за уничтожение Хорезма. А сейчас подключились генуэзцы, сирийские и египетские партнеры и родственники, договаривались: надо навалиться на Тамерлана с разных сторон. Если не разгромить, то перенацелить, увести в другую сторону.
На Тохтамыша насело его окружение, настойчиво убеждало: надо воевать. Так убеждало, что хан понимал, что отказываться нельзя. Купцы выступили и дипломатами, сновали между Сараем и далеким Египтом, подготовили союз с мамлюкским султаном. Тохтамышу оставалось скрепить печатью грамоты, составленные и согласованные многоопытными закулисными советниками. А в рамках союза хан уже обязан был воевать. Для этого купцы готовы были предоставить любые деньги. Татарам внушали: Тимур – кровный враг, они будут не мужчинами, если не отомстят. Чтобы восполнить потери в войсках, во множестве нанимали кавказцев, манили грядущей добычей.
Ордынские послы с тугими мешками золота поплыли и в кавказские порты, к царю Грузии Георгию VII. Предлагали ему сбросить власть Тамерлана: разве плохо быть независимым, никому не платить дань? А татары его поддержат. Георгий заинтересовался. В его стране орудовали те же генуэзцы и родственники крымских купцов, его придворные не меньше любили золото, чем сарайские, а грузины не меньше жаждали свободы, чем любой другой народ.
«Железный хромец» больше не обращал внимания на Орду. После кровавых уроков любой на месте Тохтамыша должен был успокоиться. Но соглядатаи доложили – Грузия вооружается, намеревается восстать. Тамерлан направил корпус привести вассалов к порядку. Георгия и его подданных это только подхлестнуло. Они знали, как карает Тимур за измену, заперлись по крепостям, оборонялись до последнего. И им было на что надеяться – на обещанную помощь Тохтамыша. Хан не обманул ожиданий, через Дербент в Закавказье ворвались ордынские тумены. А джагатаи допрашивали пленных грузин, татар, и открылось, кто организовал мятеж и развязал войну. Тамерлан был просто поражен. Он не собирался воевать с татарами! В данный момент он размышлял – идти ему на Сирию или на турок? Но Тохтамыш с невероятным упрямством опять лез на рожон!
Тимур отправил ему очередное послание. Недоумевал: «С каким намерением ты, хан кипчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие?» Напомнил, что даже в собственном царстве он не смог укрыться от возмездия. Тем не менее, повелитель джагатаев еще раз предоставлял Тохтамышу выбор: «Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны?» Но предупредил, что выбирать он может в последний раз, «на этот раз тебе не будет пощады». Само это предложение перечеркнуть взаимные счеты и помириться удивило Тохтамыша, он колебался. В самом деле, за что воевать? Что если принять протянутую руку? У него будет прочная южная граница, он сможет шерстить литовцев, русских…
Но подобные настроения пресекли его собственные эмиры, «оказали сопротивление, внесли смуту в это дело». Заказывал музыку тот, кто платил, а эмиры исполняли заказ. Мог ли хан противиться всей ордынской верхушке? Он не только отказал Тимуру, а «написал грубые выражения». Однако его противник времени не терял, в Закавказье уже шли его главные силы. А вступать в битву не захотелось ни эмирам, ни хану, они поспешно отступили за Дербент. Но и Тамерлан выполнил обещание – если война, то пощады больше не будет. Его армия двинулась следом.
Татары поняли: теперь джагатаи не собираются отставать от них, будут идти хоть до Сарая. Представили и то, что они натворят в ордынских землях. Значит, надо было все-таки драться. Тохтамыш наметил неприступную позицию на берегу ущелья по р. Койсу, развернул войско. Но Тимур обманул его. Изобразил, будто готовит переправу, а сам скрытно отправил отряды вверх по реке. Хану сообщили, что его обходят, он приказал отступить дальше. А Тамерлан не позволил ему закрепиться на новой позиции, бросился в погоню. Настиг на Тереке, и 15 апреля 1395 г. две армии сшиблись. Рубились долго и крайне упорно. Даже обоим царям пришлось самолично возглавлять атаки. Разве что между собой не встретились, протыкали копьями и секли саблями каких-то безвестных неприятелей.
Выучка гулямов снова взяла верх над порывом татарских и кавказских ополченцев, они сломались, рассыпаясь кто куда. Тимур учитывал уроки прошлого. Бил Тохтамыша под Ходжентом, на Кондурче – оказалось мало. Сейчас он решил разорить Золотую Орду полностью. Верных ему белоордынских татар с царевичем Койричаком «Железный хромец» послал на Волгу. А большая часть ханских воинов откатывалась в западном направлении. Тамерлан устремился за ними. Прочесывали степи, уничтожали татарские улусы. Неприятелей гнали до Днепра. Некоторые вступили в отчаянную схватку, их перерубили и перетопили. Другие хлынули в Литву, просили убежища у Витовта. А джагатаи после этого повернули на… русских.
Ну а как же, Москва тоже числилась в составе Орды. Она была самым богатым, самым сильным вассалом хана, и Тамерлан подозревал, что Тохтамыш укрылся именно там. На Руси можно было и крупно пограбить, а деньги были не лишними, гулямам надо было платить за тяжелую и опасную работу. Был объявлен поход «на Машкав». Полчища Тимура стерли с лица земли Курск, Липецк, Елец. Местные князья погибали в безнадежных скоротечных боях. Жителей забирали в плен или истребляли. В Москве первыми вестниками о нашествии стали разбегающиеся татары. За ними появились русские беженцы. Приносили ужасающие слухи – будто у Тамерлана 400 тыс. воинов, никто не может сравниться с ними ни в бою, ни в свирепости.
