Европейцы не ведали о том, что творилось за пределами их узенького мирка. Черпали сведения из фантастических книг, где рассказывалось о странах амазонок, о странах уродов с огромными ушами или лошадиными ногами, о страшных пустынях, где муравьи боролись с грифонами. Но кое-о-чем на Западе знали достоверно: о сказочных богатствах. Итальянские и еврейские купцы перепродавали втридорога пряности, драгоценные камни, авторитетно поясняли – из Индии! Индия представлялась неким подобием земного рая.
Но крушение Золотой орды нарушило караванные дороги по степям. Непрестанные войны в Средней Азии и Иране перекрыли пути через эти страны. Цены на пряности, шелк, восточные драгоценности на европейских рынках круто поползли вверх. Извлечь из этого выгоду задумали португальцы. У них же имелась папская монополия на завоевания и плавания в Западной Африке! А если обогнуть Африку, откроется морская дорога в Индию! Португалия станет единственной хозяйкой новой дороги, повезет в Европу бесценные грузы.
Каравеллы проникали все дальше на юг. В 1460 г. они достигли Гвинеи и Ганы. Покорять их португальцы даже не думали, такая добыча была им еще не по зубам. Зато нападать с кораблей на прибрежные селения было легко. Появлялись внезапно, гремели пушки, распугивая толпу негров. Высаживался десант, хватал подвернувшихся рабов. Среди прочих трофеев у африканцев находили золото, слоновую кость. Экспедиции стали окупать себя. Король и принц Энрике Мореплаватель снаряжали следующие походы. Хотя найти путь в Индию пока не удавалось. Африка оказалась слишком большой, мешали встречные ветры, течения, штормы.
Но и в азиатских странах задумывались, как бы наладить нарушившуюся торговлю. При дворе правителя маленького Ширванского царства (на севере Азербайджана) Фарруха Ясара возникла идея – а что, если проложить путь через Русь? Там все стабильно, купцов никто не убьет и не ограбит. Фаррух Ясар отправил в Москву посла Хасан-бека. Иван III одобрил развитие торговли. К Ширван-шаху поехал его посол Василий Папин, повез дорогой подарок, охотничьих кречетов. Вместе с посольствами отправилась большая партия московских и тверских купцов.
Как выяснилось, дорога между Русью и Закавказьем тоже была не безопасной. Хан новой Астраханской орды разбойничал, не считался даже с дипломатами. Московский посол Папин проскочил через его владения удачно, а Хасан-бек и ехавшие с ним купцы угодили в ловушку. Астраханцы набили бревна в дно реки, остановили суда и ограбили. Людей согласились отпустить только за море, чтобы не предупредили о засадах других путешественников на Волге. В Ширванском царстве русские просили у Фарруха Яссара денег, чтобы вернуться на родину. Он не смог или не захотел дать, сослался, что их много, а со средствами у него не густо.
Некоторые отправились домой как получится. Другие остались на заработках в Шемахе и Баку. А один из них, тверской купец Афанасий Никитин, решил поискать счастья в совсем далеких краях. Человеком он был предприимчивым. Отлично знал татарский язык, освоил и персидский. Прошел и проехал через весь Иран. Останавливался в разных городах, подрабатывал, приторговывал. Добравшись до Персидского залива, уже располагал значительной суммой, чтобы купить породистого жеребца. Никитин повез его в Индию. В здешнем климате лошади не размножались и ценились чрезвычайно дорого.
Афанасий попал в царство Бахманидов. Перед ним открылась неведомая страна, яркая и непривычная. В городах вздымались чудные дворцы и храмы. Султан и его вельможи выезжали на прогулки пышными процессиями. Их несли на золотых носилках, вели коней, слонов, верблюдов, перед султаном шествовали три сотни музыкантов, столько же певцов и плясунов, весь гарем из трехсот наложниц, а сопровождали 50 тысяч слуг. Строгие нравы ислама ище не внедрились в Индии. Наоборот, завоеватели приспособились к местным условиям. Жители обоего пола щеголяли в одних набедренных повязках. Князья или «боярыни» тоже предпочитали не париться на жаре, дополняли набедренники только тюрбанами.
На войну выводились бесчисленные армии – мусульманская гвардия на конях и сотни тысяч голой индийской пехоты с копьями и щитами. Основу войска составляли боевые слоны, эдакие живые танки. Их одевали в броню, на клыки навешивали стальные тараны, на спины ставили башенки с лучниками и легкими пушками. Никитин побывал в столице царства Бидаре, в Диу, Гуджарате, Камбае, Чауле, Пали, Амру, Джунире, Дабуле, Каликуте. Он составил весьма толковое описание Индии. Рассказал о здешних нравах, особенностях, природных богатствах. Перечислил, где производятся те или иные товары. Отметил численность и вооружение армий. Путешественник интересовался религией индусов, даже упросил их сводить себя на ежегодный праздник в один из главных центров индуизма, храм Вишну в Парвате.
Гость из Твери стал свидетелем очередной войны мусульманских властителей с южной империей Виджаянагар. В 1471 г. султан Мухаммед III стянул все силы своего царства – 650 боевых слонов, чуть ли не 2 миллиона пехоты. Эта масса пожирала все на своем пути, взяла города Гоа и Белгаон. Но у столицы, крепости Виджаянагар («город победы») армия застряла. Крепость была неприступной, ее окружали семь стен. Взять ее не могли, и скопившиеся вокруг нее полчища стали умирать от голода, от жажды – стоял страшный зной и пересохли источники. Понеся большие потери, султанское воинство отступило.
Никитин выгодно продал своего жеребца, накупил индийских драгоценностей и засобирался на родину. На обратном пути он побывал в Эфиопии, Аравии. Но в странах, через которые он ехал в Индию, обстановка резко переменилась. Властителя Западного Ирана и Азербайждана, «Черную пиявку», победил и предал смерти его заклятый враг, туркменский предводитель Узун-Хасан. Царь Средней Азии и Восточного Ирана Абу-Саид вздумал воспользоваться случаем, захватить земли погибшего соседа. Сунулся в Азербайджан, но Узун-Хасан и его разбил, взял в плен и выдал одному из соперников, племяннику Мухаммед-Ядигеру. Тот с превеликим удовольствием казнил Абу-Саида. Так завершилась последняя попытка возродить державу Тамерлана. В Средней Азии и Иране начались хаос и резня.
Никитин решил ехать через более спокойные районы, через Малую Азию. Но и тут шла война, Узун-Хасан развернул свою конницу против турок. Купец все-таки добрался до Трапезунда. Сговорился с попутным судном довезти его до Крыма. Хорошо, что заплатил вперед. Местному турецкому паше донесли о пришельце, и Никитина арестовали. Подозревали, что он шпион Узун-Хасана. Точнее, придумали предлог. Допросив и обыскав, освободили, а товары и имущество «забыли» вернуть. Единственным его достоянием остались воспоминания и записки. В Кафе он присоединился к русским купцам. Вернуться в родную Тверь Никитину было не суждено. Он расхворался и под Смоленском преставился.
Но спутники с полной ответственностью отнеслись к его тетрадям. Привезли их в Москву, передали одному из руководителей российской дипломатии, дьяку Василию Мамыреву. «Хождение за три моря» изучили при дворе, включили в Московскую летопись. Там есть слова, написанные буквально от сердца: «Русская земля да будет Богом хранима! Боже, сохрани ее! На этом свете нет страны, подобной ей, только бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость. О, Боже, Боже, Боже, Боже!..» [83] Что ж, Индия для русских пока была слишком далека. Но мысли Никитина о справедливости и боярах Иван III разделял.
