– Слушаем вас, Юрий Петрович, – Басаргин, как обычно, ходит от окна до двери. Но после вопроса останавливается, ждет, когда Мочилов начнет говорить.
– Дело не совсем простое, и меня вынудило обратиться к вам только то обстоятельство, что вы имеете гораздо больший доступ к информации самого разного характера, нежели я. Так вот. Что у нас происходит... Честно говоря, я не совсем понимаю ситуацию, что складывается вокруг операции, в которой участвует отдельная мобильная офицерская группа полковника Согрина, хорошо вам всем знакомая. Нас, я имею в виду спецназ ГРУ, не допустили к ее планированию, хотя операция, судя по всему, простейшего армейского уровня. Обычная операция... Группу Согрина усилили пятью лейтенантами, но нам даже не сообщили о том, что это за лейтенанты и откуда они взялись... Но в дополнение ко всему выясняется, что организаторы и планировщики вводят в заблуждение самого Согрина или введены в заблуждение сами... По некоторым обстоятельствам, всем понятным, я не могу напрямую задать вопрос...
– Может быть, начнем по порядку? – со вздохом советует Тобако. – Что вам вообще известно об операции? Кто ее проводит, какие группе ставятся задачи?
– Да, – соглашается полковник. – Я забыл, что вы знаете только отдельные имена, и все...
– И кое-что о носителях имен. В том числе и с вашей помощью, – добавляет Басаргин.
– Да. Так вот, начну с самого странного. Задание группе Согрина ставили два депутата Государственной думы и два московских генерала. Генерал-майор Стригун и генерал-майор Яхонтов. Я так и не сумел узнать, что это за люди, из какого хозяйства, чем занимаются... Пришел приказ в штаб о содействии. И в штабе не знают этих генералов. Но приказ пришел с самого верха. Из Министерства обороны... И никакой информации о руководителях. Вы понимаете, что даже ГРУ не дают о них сведений? Я не только о себе говорю. Я не такая значительная величина, чтобы иметь право задавать много вопросов. Генерал-лейтенант Спиридонов лично хотел выяснить, поскольку его управления операция касается напрямую, и ответа тоже не получил. Ни в Министерстве обороны, ни в управлении кадров ФСБ, ни в управлении кадров МВД... В Министерстве обороны откровенно намекнули, что не рекомендуют связываться с этими людьми, хотя толком не знают о них ничего, не знают, кто это такие. К ним тоже пришел приказ сверху... Это все, что Спиридонов сумел узнать. И меня такое положение беспокоит. Сейчас генерал Спиридонов через свои каналы наводит дополнительные справки, в том числе и о пополнении группы Согрина. Я дал генералу ваш электронный адрес. Он может послать сюда сообщение.
– Фамилии депутатов? – напоминает Сохатый.
– Это мне тоже обещали вскоре узнать. Согрин, как человек военный, на депутатов вообще внимания не обратил. Но они, возможно, даже ни при чем. Их взяли просто в качестве ширмы, чтобы произнести кучу ненужных отвлекающих фраз. Обычные «колокольчики». Позвенели, как всегда, и большего от них не требуется...
– Я так и не понял суть операции, – Басаргин желает выслушать все последовательно. – Если можно. Хотя бы в нескольких словах. Только тогда мы уже сможем подойти и к организаторам плотнее.
– Хорошо. Я начну по порядку. – Мочилов вздыхает, хлопает себя по коленям ладошками и слегка наклоняется, чтобы оглядеть всех. Он мужчина далеко не самого маленького роста, но тоже, как и Пулат, в большом кресле слегка «тонет». – Итак, вам не надо объяснять, кто такой Руслан Вахович Имамов?
– Полевой командир, террорист, – невозмутимо говорит Доктор Смерть.
– Относительно терроризма мы не пришли к общему мнению, – добавляет Зураб. – И не имеем к тому явных предпосылок.
– Я согласен с Хошиевым, – подает голос Тобако. – То, что говорят, это не доказательство. А явных доказательств на руках не имеет никто, даже Доктор при всей своей категоричности. И потому мы не можем утверждать это.
– Тем не менее, – продолжает полковник, – он полевой командир незаконного вооруженного формирования, следовательно, он преступник. При этом преступник грамотный, по-своему честный, отставной полковник агентурного управления ГРУ, профессор-химик и вообще авторитетный человек в чеченских кругах, но не желающий поддерживать связь с теми своими коллегами, кто превращает войну в террор. Это важно. У нас есть такие данные. Имамов отказался от субсидий из арабских стран, потому что не пожелал их отрабатывать. Он, можно сказать, один из последних людей, кто честно радовался независимости Чечни и верил в нее. И за Дудаевым пошел с открытым сердцем...
– Пусть так, – соглашается Доктор. – Вы уже заставили меня сомневаться, хотя и не убедили. Я не верю ни одному полевому командиру... Продолжайте, Юрий Петрович.
– Имамов – последний, кому стоит верить, – вставляет Зураб.
Мочилов кивает.
– В настоящее время Руслан Вахович Имамов собирает отдельные джамааты своего весьма сильного отряда, для того чтобы вывести их целиком в Грузию для отдыха и лечения. Непонятно только одно – зачем такой опытный командир концентрирует силы, тогда как гораздо проще просочиться через границу небольшими группами, как делают все, как делал неоднократно и он сам. Но это вопрос второстепенный. Сейчас силами федеральных войск организовано целенаправленное и продуманное преследование отдельных джамаатов и всего отряда в целом, хотя сил для этого выделено, прямо скажу, как человек, такие операции просчитывавший не раз, слишком мало. Меньшим или даже равным количеством преследовать нельзя. Если джамааты соединятся, от преследования следует отказаться, потому что Имамов всегда может организовать ловушку. Единственная возможность удачной работы в этом случае – уничтожение джамаатов Имамова до соединения. Пока же один из джамаатов уничтожил сильную группу чеченского ОМОНа. Но... Но дан приказ не выпустить Имамова за пределы Российской Федерации. В преследовании участвуют отряды и группы спецназа ГРУ, десантура, омоновцы и недавно созданные спецотряды горных егерей. Наготове авиация, но сложный горный профиль дает укрытие против массированных бомбардировок самолетами, а высота не позволяет в полном объеме задействовать вертолеты. Кроме того... Кроме того, у меня лично складывается впечатление, что кто-то специально сдерживает авиацию, не давая ей активно включиться в действие на первоначальном этапе. То есть попросту отсечь отдельные группы от основных сил... Но утверждать что-то, мало зная действительную обстановку, я не берусь.
– А что Согрин? – спрашивает Ангел.
– Перед отдельной мобильной офицерской группой полковника Согрина поставлена персональная задача. Она, в усиленном составе, действует самостоятельно. Приказ на первый взгляд простой – захватить или уничтожить лжежурналиста Клааса Раундайка, но обязательно при этом захватить его документы, записи и ноутбук... Захватить или уничтожить лично Руслана Ваховича Имамова, вплоть до того, что отправиться за ним на территорию сопредельной Грузии. Без официального прикрытия... И последнее. Уничтожить воспитанника Имамова, молодого человека по имени Аббас Абдутабаров, и обязательно захватить дневники этого мальчика, который ежедневно фиксирует все передвижения отряда Имамова... Уничтожение Имамова допускается только в том случае, если предварительно будут захвачены документы Раундайка и дневники мальчишки. Должно быть, именно в них видится основная цель операции...
