И даже в Латвию, Эстонию и Литву. Которые с самого начала ХХ-го века хотели быть независимыми от Москвы. А получив гарантии независимости, столкнулись с неприятной, хотя и непреложной истиной. Что они или будут процветать на транзитном пути между Северной Европой и Россией, или прозябать в качестве провинциального, глухого и никому не нужного европейского тупика.
Возвращаясь к Европе и европейским национальным идеям, отметим, что идей этих куда больше, чем стран, которые современную Европу составляют. Испания и Германия, Италия и Великобритания, Швейцария и Бельгия составлены из множества бывших стран или провинций, на протяжении веков входивших в другие государства.
Какие-то из них не то чтобы примирились со своим сегодняшним положением, но местный национализм там приобрёл культурные формы. Не выливаясь в политику. И тем более в силовые действия. Как в Швейцарии и Германии. Благо там клапанов для выпуска пара у населения более чем достаточно.
Где-то вопрос развода актуален. И отвлечённые парламентские дебаты по этому поводу периодически переходят в референдумы. Как в Великобритании, Италии и Бельгии. А где-то проблема периодически входит в острую фазу. Как в той же Испании с её внутренним сепаратизмом и периодическими баскскими терактами.
Передел европейских границ — отнюдь не предмет ушедшей в седое прошлое истории. Австро-Венгрия и Россия распались в начале ХХ-го века. Советский Союз, Чехословакия и Югославия — в конце. Значительная часть государств современной Европы в их нынешних границах — итог войн XIX-го века. По историческим понятиям — это было вчера.
Далеко не все их жители счастливы от того, кто и как ими управляет, собирает налоги и распоряжается их природными ресурсами. Понятно, что сидящие в Брюсселе бюрократы по определению являются «еврооптимистами» и заинтересованы в сохранении статус-кво. Понятно и то, что им это не удастся. Просто потому, что никогда и нигде не удавалось. Никому. С чего ж Европе быть исключением из общего правила?
Центростремительные силы в Европе действуют пока успешнее, чем центробежные. Но это пока. Северная Италия — Падания с удовольствием избавится от Южной. Причём не только от Сицилии, но и от Неаполя и прочей Калабрии. Богатая Бельгийская Фландрия — от Валлонии и многонационального Брюсселя.
Зажиточная Каталония и вечно недовольные своим положением баски при случае без колебаний отделятся от Мадрида. О Шотландии с её нефтью на шельфе и запасами лосося и Северной Ирландии с католиками, статус которых в Соединённом Королевстве под большим вопросом, не стоит даже говорить.
Так что Швейцария с её кантонами, периодически ставящими на место центральное правительство в Женеве, когда оно, копируя соседей, гнёт не туда, — большое исключение из европейских правил. Так как прямая демократия — вещь экзотическая. И в мире редкая. В отличие от европейской бюрократии.
Всё это в корне противоречит идее европейского единства. Однако, говоря по чести, это единство имеет шанс сохраниться, только если все недовольные территории получат именно то, что требуют. Каждый своё. Тем более что реальность грубо прорывается через искусственные рамки единой Европы.
Брюсселем недовольны все. Богатые и бедные страны в равной мере пострадали от малоосмысленной европейской политики всеобщей унификации. Единая европейская валюта оказалась удобной для тех, кто её вводил, но цены выросли везде. Не случайно Великобритания не перешла на евро и, похоже, в обозримой перспективе переходить на него не собирается.
Единый рынок труда вообще обернулся катастрофой. Опять-таки, в теории всё было не так плохо, и даже хорошо. Пока не выяснилось, что, проглотив с немалой жадностью после распада социалистического содружества Восточную Европу, переварить её ЕС не может.
Что там Болгария и Румыния с их цыганами, с которыми Франция и Италия начали бороться жёсткими запретительными мерами! Вопреки предшествовавшим объединению с этими странами благостным декларациям о европейском единстве. Но в понимании того, что население ведь может, вообще-то говоря, своих политиков и не избрать.
Европа не смогла справиться даже с Грецией. И тем более не представляет, как гасить взаимные претензии друг к другу своих новых членов. То есть всем, наконец, понятно, что Эльзас с Лотарингией — это Франция. А Трансильвания? Румыния или часть Венгрии, отторгнутая от неё румынским агрессором?
Пока всё было хорошо — всё было хорошо. Точнее, выглядело. Экономический кризис 2008-го расставил всё на свои места. Выяснилось, что единой Европы на самом деле нет. Есть экономически состоятельная Европа и нищая Европа. Европа-кредитор и Европа-банкрот. Европа — вечный донор и Европа — вечный должник.
Причём ладно, если б должник готов был расплачиваться по счетам, сокращая траты, как ему велели. Но оказалось, что тратить в тучные годы он был готов, а затягивать пояс в тощие не собирается. И он не просто не благодарен тем, кто его щедро ссужал, но, напротив, обвиняет их во всех своих проблемах. Намекая, что Германия организовала новую оккупацию Европы, в рамках которой роль вермахта играют немецкие банки.
По мнению автора, единая Европа в идеальном виде, как видели её отцы-основатели этого проекта, просто не могла состояться. Она и не состоялась. Не потому, что идея была плоха. Мифы о едином прошлом сами по себе вещь замечательная. И вдохновляют на многое.
Однако жизнь отличается от мифов. И конструируя политическое пространство не на бумаге, а в реальности, из конкретных территорий, населённых конкретными людьми, имеющими конкретные особенности, эти их особенности нужно было учитывать. Хотя кто и когда был в состоянии это сделать…
Не говоря уже о противоречиях между национальными центрами и провинциями или старой и новой Европой, евробюрократы продемонстрировали удивительное стремление к распространению на все те страны, которые оказались в поле их контроля, придуманных в Брюсселе правил. Некоторые из коих заставляют усомниться в адекватности авторов инструкций, в соответствии с которыми они были введены. В прямом, психиатрическом, смысле этого слова.
Ограничение температурного режима приготовления пиццы, распределение квот на выращивание яблок или апельсинов и строгий запрет на экспорт бананов отличающейся от общеевропейского стандарта кривизны достойны гения отечественного санитарного просвещения врача Онищенко.
Ну, в России оно, в общем-то, вполне понятно и простительно. Помойками, изведением тараканов в мусоропроводах и дератизацией общественных столовых на самом деле скучно заниматься. Особенно активному, хотя и пожилому человеку. Хочется чего-то высокого и масштабного. Но в Европе?!
Само по себе это замечательно. Так как свидетельствует, что кретинизм чиновников не есть исключительно российская черта. И это немалое основание для оптимизма. Но европейцам-то со всех российских развлечений по поводу Европы и её чудачеств какая радость?
Михаил Задорнов с его юморесками веселит публику с экрана «Рен-ТВ», а им в этой Европе жить. Есть стандартные бананы и непропечённую пиццу. Корчевать уникальные апельсиновые рощи и яблоневые сады. Получать дотации Евросоюза не за то, что они засевают поля и огороды и доят своих коров, а за то, что они ничего не производят. Что с точки зрения нормального фермера маразм, а в понимании обычного человека — вообще преступление.
