Многополярность – прекрасная теория, позволяющая увидеть «свет в конце тоннеля» политикам, ностальгирующим в эпоху глобального американского доминирования, по миру, в котором Москва значила не меньше, чем Вашингтон. Простая логика подсказывает, что реально конкурирующий с США «полюс силы» возникнет через 25–30 лет в Китае и чем это окончится для России, еще не известно. Альянс же России и исламского мира в той форме, которую предлагают адепты вступления нашей страны в ОИК, способен не столько сформировать конкурирующий «полюс», сколько повести страну в диаметрально противоположном ее тысячелетнему историческому пути направлению.
Впрочем, не стоит тешить себя иллюзиями по поводу того, насколько Москву ждали в ОИК. Россия, несмотря на отечественную традицию вступать не глядя куда ни попадя, по определению могла войти в эту организацию только в качестве наблюдателя. Не следует забывать, что прецедент такого рода может открыть дорогу в закрытый исламский клуб таким странам, как Индия, в которых мусульмане являются меньшинством, лояльным к государственной власти, а не к исламской умме.
Основу политики ОИК составляет бескомпромиссная борьба исламского мира любыми средствами против бывших колониальных держав, христианских империй, бывших их метрополиями. В их числе не только Великобритания и Франция, но и Россия. Миллионы мусульман, живущих на ее территории, не делают ее в глазах исламского сообщества более мусульманской страной, чем живущие в Западной Европе турки и курды – Германию, арабы – Францию и Испанию, а пакистанцы – Англию. Тот непреложный факт, что российские мусульмане живут по большей части на своих исторических землях, лишь подчеркивает долг всякого истинного мусульманина, состоящий в том, чтобы помочь им освободиться от власти неверных. Чем «умеренные» лидеры исламского мира и занимаются на Кавказе и в Поволжье с тем большей энергией, что это позволяет найти применение их собственным экстремистам.
Разумеется, при определенном полете фантазии искренним лоббистам вступления России в ОИК позволительно предположить, что Владимир Путин принял историческое решение оспорить выбор князя Владимира в пользу ислама. По завершении вызванных этим пертурбаций Россия, буде она останется на карте, вполне может претендовать на участие в Организации Исламская Конференция в качестве действительного члена. Но полагать до того, что Россия – часть исламского мира? Чего ради? До сих пор все происходило в точности наоборот. Это периферия исламского мира является частью России, как была она частью Великого Княжества Московского, Российской империи и Советского Союза. Периферия, завоеванная в итоге кровопролитных войн. Колонизированная в ходе перемещения на восточные и южные окраины миллионов переселенцев. Русифицированная и интегрированная в империю, вследствие кропотливого труда московских и санкт-петербуржских бюрократов-администраторов. Ставшая составной частью единой России благодаря насильственному разрушению препятствовавших этому барьеров, в том числе религиозных. Вечный вопрос о том, чего в России больше – Европы или Азии, – имеет простой ответ: существование России в качестве Евразии практично и понятно. Но имеет ли оно смысл для народа и элиты страны в качестве Азиопы?
Глава 19
О понаехавших и инородцах – европейское колониальное наследство
Впрочем, отечественная ситуация не исключение из правил, свойственное стране как особо варварской «империи зла». О вырезанных турками армянах и выселенных греках и не говорим. Но этноцид меньшинств в ХХ веке оказался общим правилом, с успехом реализованным и в пределах территорий, которые курировали Франция и Великобритания. «Торговые меньшинства» в их владениях или бывших владениях в ХХ веке ждала тяжелая судьба, причем евреев, выходцев из Индии и арабов в равной мере. Уникальный анализ этого процесса провел иркутский ученый В.Дятлов в труде «Торгаши, чужаки или посланные Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Арабского Востока и Тропической Африки», изданном в Москве в 1996 году. Ливанцы осваивали Западную Африку, в основном французские колонии. Еще в 1904 году в Гвинее тамошние «мелкие белые» – французские торговцы – объявили им бойкот, требуя высылки ливанских предпринимателей и обложения их особым налогом. В 1919 году в Сьерра-Леоне прошли ливанские погромы, организованные креолами. В 20 – 30-х годах в Сенегале Торговая палата Дакара, состоявшая из мелких торговцев, не принимавших ливанцев в ее состав, через ежемесячники «Франс-Африк нуар» и «Эко д’Африк нуар» организовала антиливанскую агитацию расистского типа, вылившуюся в погромы. В конце 30-х годов против ливанцев были введены серьезные административные ограничения и организован контроль над их иммиграцией. В 1943 и 1948 годах на Золотом Берегу проходила погромная агитация и были отмечены массовые акты насилия. К 50-м годам ХХ века в Западной Африке еще жило около 40 тысяч ливанцев, но в 1955 году по всему региону прошли их массовые погромы.
В британских колониях Восточной Африки ключевую роль в торговле и промышленности играли индийцы. Сэр Д.Кирк, характеризуя положение дел в Кении, говорил: «Без индийцев мы не были бы здесь… уберите их отсюда – и мы можем потерять протекторат». Уинстон Черчилль, отдавая должное вкладу индийских подданных Британской империи в развитие ее африканских провинций, отмечал, что: «…Индийские торговцы… осели в тех местах… где не мог жить и зарабатывать белый человек. Они сделали больше, чем кто-либо, для развития торговли и коммуникаций здесь». Однако в 1923 году «Белая книга» ввела иммиграционные ограничения «для защиты интересов туземцев», сохраняя сегрегацию индийцев в имущественных правах и праве на покупку сельскохозяйственных земель. Расовая сегрегация в городах была отменена юридически, но действовала де-факто. В 1934 году прошли столкновения индийцев с арабской общиной Занзибара из-за контроля над плантациями гвоздики. В итоге был введен мораторий на долги по ипотеке, запрещена передача земли в руки неарабов и неафриканцев, введен правительственный контроль над производством и сбытом гвоздики и лицензирован ее экспорт. В итоге, после того как экономика Занзибара оказалась на грани катастрофы, эти меры были отменены и до отмены протектората не применялись.
К 50-м годам ХХ столетия промышленность Восточной Африки, в том числе все маслобойни, производство 63 % сахара и 90 % хлопка, базировалась на труде выходцев из Индии. Помимо переработки хлопка, 77 % промышленных предприятий и 75 % торговых компаний в регионе были созданы индийцами и принадлежали им. В 40 – 50-х годах в Восточной Африке усилилась антиазиатская пропаганда, прошли бойкоты и погромы, организованные новой африканской элитой. Центрами стали районы Накуру (Кения) и Буганда (Уганда). К 1961–1962 годам в Восточной Африке жило 386 700 индийцев. Обстановку там после деколонизации характеризует заявление члена парламента Кении М.Мвитаги: «В Олимпийской команде Кении полное засилье индийцев… Я надеюсь, что придет день, когда в команде не будет больше никаких сингхов, а будут одни африканцы». В 1964 году солдатские мятежи в Восточной Африке перешли в индийские погромы. В том же году в ходе антимонархического переворота на Занзибаре было убито 6000 арабов и большое число индусов, а около 7000 человек лишены гражданства. Собственность этих общин была конфискована, проведены массовые аресты, индийцы и арабы ограничены в правах, началась практика насильственной ассимиляции – девушки силой выдавались замуж за африканцев. План развития Кении на 1966–1967 годы открыто заявлял: «Ни в одной другой сфере экономической деятельности так много не контактируют люди, как в торговле… Поэтому африканизация торговли – важнейшая цель правительства». Огинга Одинга, кенийский политический лидер, писал: «Государственная экономическая политика логически привела к такой ситуации, когда кого-то надо было принести в жертву, чтобы ослабить давление на правительство». В августе 1982 года в Кении прошли массовые погромы с участием военных и полицейских. Убытки только в Найроби составили до 70 млн фунтов стерлингов – 90 % убытков потерпели «азиаты».
