Непрерывная перестройка
В любом научном исследовании, по словам Эйнштейна, присутствуют явная и неявная стороны: вторая становится первой при сопоставлении нового высказывания со старым. Будет ли при этом полностью или частично отброшено устаревшее знание, ушедшее в тень, ставшее неявным — зависит от радикальности перестройки всей системы знаний, от глубины её творческой переработки
[72]
.
Отбрасывание — одна из основных черт творческой деятельности — не только имеет внешний, философский аспект (отбрасывание устаревших концепций и т. д.), но и является важным инструментом творческой деятельности. По пути к решению проверяются и отбрасываются различные гипотезы — в этом плане удаление из «оперативной памяти» неудовлетворительных вариантов укорачивает и расчищает путь.
Да, конечно, в науке решение одной частной проблемы практически сразу же приводит к возникновению другой, зачастую более глубокой и общей — но в этом и заключается непрерывность процесса познания.
Этапы большого пути
Можно ли зафиксировать основные этапы решения научной проблемы так чётко, чтобы это творческое действие могло быть осуществлено «по инструкции»? Вряд ли — учитывая тот хорошо известный факт, что чуть ли не самой важной «пружиной» в творческом процессе является своеобразная одержимость задачей. История науки знает огромное число примеров эффективной научной деятельности, завершающейся открытием лишь в результате напряжённейшего процесса сосредоточенных размышлений. Например, тот самый «эффект подсознания» сказывается лишь после загрузки в подсознание множества рабочих вариантов и подключения всех, имеющих хоть малейшее отношение к проблеме, информационных блоков.
Набор советов известного математика Д. Пойа помогает несколько упорядочить работу на этапе подготовки: «Всмотритесь в неизвестное. Всмотритесь в конец. Помните о своей цели. Не забывайте о ней. Удерживайте в уме то, чего вы добиваетесь. Всегда имейте в виду цель, к которой вы стремитесь. Рассмотрите неизвестное. Рассмотрите заключение».
Призывы нечто внимательно рассмотреть и не забывать о цели самой деятельности, повторяемые как заклинания, помогают сконцентрироваться именно на данной проблеме. Но помогают только внушением. Они ничего не говорят о технике мышления, о том, как конкретно — даже имея в виду цель, куда нужно стремиться — строить и исследовать ведущие (или не ведущие) к ней пути.
Упрощая схему поиска решения, можно считать, что она содержит две совместно выполняемые операции.
✓ Зафиксировать проблему в адекватных ей символах, т. е. на соответствующем языке. Далее следует перестраивать способ представления задачи для того, чтобы выявлять в ней новые аспекты, позволяющие или взглянуть на тот же предмет с иной стороны, или проникнуть в глубину темы. Так расширяется запас данных: в растущих информационных массивах мысль может прокладывать всё новые пути и устанавливать дополнительные связи.
✓ Покопаться в памяти — авось удастся вспомнить какую-нибудь аналогичную задачу, решение которой уже известно. Вспоминание, конечно, неотделимо от попыток самостоятельного исследования и поиска. Изменение исходных терминов и способа описания, иная интерпретация первичных данных вполне может протекать, не будучи однозначно оформленной в виде символов и слов. Это этап неартикулированной активности мозга, нащупывание тропинок и постройка мостиков к островкам нового знания.
В дальнейшей работе мышление чередует вычисления и интуицию, отвоёвывая у неизведанного всё новые территории. Это и есть тот спектр интеллектуальных операций, посредством которых «артикуляция дисциплинирует и расширяет возможности человеческого мышления» (М. Полани).
Зависимость хода мышления от узкого понимания контекста, погоню за однозначностью, легко продемонстрировать одним из воспоминаний студенческих лет. Один из моих друзей на пари утверждал, что может спрятать в комнате водку так, что её невозможно будет найти. Остальные приятели, естественно, не могли в это поверить, так что пари было заключено.
Итак, куплена и выдана моему другу бутылка водки. Все, кроме него, удалились из комнаты на пятнадцать минут. Потом мой друг отворил дверь и жестом показал всем: прошу входить! Ищите!
Поиски заняли почти час! Всё было перерыто, простукано и ощупано в лучших традициях НКВД тридцатых годов. Найдено множество считавшихся ранее утерянными вещей. Обнаружена и пустая бутылка из-под водки. Друг был обвинён в том, что попросту выпил содержимое. Попросили дыхнуть. Но и само его поведение явно свидетельствовало об ошибочности этого суждения.
В конце концов, придя в состояние полного изумления, «поисковая группа» возопила: «Где же. это. искомое?» Мой друг спокойно взял со стола стоящий там всё время графин, открыл и дал каждому понюхать. «Искомое» находилось у всех и каждого буквально «под носом». Просто никто не сообразил: ищется не бутылка с водкой, а именно водка. Она и была налита в графин вместо воды.
Это — типичная ошибка при поиске: нужные предметы, информация, сведения, данные. разыскиваются где угодно — под подушкой, за шкафом, в секретном досье, в сейфе, в тайнике. но только не на открытом месте. О разумности хранения важнейшей информации на самом видном месте говаривали ещё Эдгар По и Артур Конан Дойль. Да и Гилберт Кийт Честертон утверждал, что лист лучше всего спрятать в лесу.
Замечу, что сокрытие информации и её добыча — два противоположных, но родственных направления разведывательной деятельности. Ибо зная, как прятать, представляешь, и как искать.
Профи из разведывательных сообществ различных стран, безусловно, не совершают наивных ошибок. Поиски, добывание, хранение, передача, защита важнейшей информации входят в круг обязанностей информационно-аналитических служб. Для получения информации о противнике зачастую оказывается вовсе не нужно ставить «жучки», делать снимки в инфракрасных лучах, записывать спектры колебаний оконных стёкол. И уж тем более не надо часами лежать с пистолетом в грязи под лавочкой или уметь водить всё, что способно двигаться. Зато нужно уметь нечто иное: анализировать то, что на первый — неискушённый — взгляд не может вообще содержать никакой важной информации.
Для извлечения интересующей информации из так называемых «открытых источников» нужен серьёзный труд аналитиков и экспертов. Поиск сильно зависит от самого ищущего: от его эрудиции, таланта и интуиции. И, в общем, оказывается, что обнаружить нечто на самом деле важное с очень большой вероятностью можно, проводя поиск прямо «под фонарём». Нужно «всего лишь» знать, что ищешь, чем искомое отличается от прочего «мусора». И как потратить на поиски меньше времени. И при этом быть уверенным, что ничего важного не осталось незамеченным. По оценкам профессионалов — разведчиков, как западных, так и наших «ГРУшников», от восьмидесяти до девяноста пяти процентов всей разведывательной информации составляет как раз та, что проистекает из открытых источников.
