Замечу: Лобачевский и Больяи не дождались признания своих идей. К сожалению, такая судьба постигает многие новые разработки, и каждый творец должен считаться с риском невостребованности. К счастью, творческая работа сама по себе приносит немалое удовлетворение. И к нему добавляется сознание того, что рано или поздно человечество извлечёт из неё плоды.
Ганс Селье говорит: «Исследование может быть полезным для человечества и принести удовлетворение самому учёному, только если оно выполнено в такое время, когда может встретить интерес и понимание. Атомная теория материи в том виде, как она была выражена Демокритом, оказалась преждевременной и, стало быть, для того времени бесплодной, так как не существовало никаких практических средств доказать либо опровергнуть её. Позже, в эпоху средневековья, когда стало возможным доказать существование химических элементов, алхимики, движимые надеждой на преобразование одного элемента в другой, пытались получить золото. Недавно корректность этой идеи была доказана, и всё же к алхимикам по справедливости относились как к эксцентричным фантазёрам, поскольку в их время предпринимаемые ими попытки были не более чем мечтой. Все фантазии содержат в себе зерно истины; гениальность же состоит в том, чтобы суметь распознавать такие фантазии, из которых это зерно можно извлечь».
Роджер Бэкон (1214-после1292), казалось бы, всё время шёл против здравого смысла (с точки зрения современников), и даже пятнадцать лет провёл в заключении, но на века опередил других гениев — Парацельса и Леонардо да Винчи. За 300 лет до Коперника Роджер Бэкон подверг сомнению правильность геоцентризма Птолемея, доказывал, что Луна светит отражённым от Солнца светом, а Млечный Путь — это скопление звёзд, подобных дневному светилу, расположенных от Земли неимоверно далеко.
Бэкон привёл доказательства, что Земля по форме — шар на основании наблюдений за горизонтом во время плавания из Англии во Францию: линия горизонта представлялась ему дугой, но не прямой. «Опыт, — писал Роджер Бэкон, — один дает настоящее и окончательное решение вопроса; этого не могут сделать ни «авторитет» (который не дает «понимания»), ни отвлеченное доказательство. Полезно и необходимо изучать также математику, которую ошибочно считают наукой трудной, а иногда даже и подозрительной, потому что она имела несчастье быть неизвестной отцам церкви». С её помощью он хотел проверять данные всех остальных наук, и считал доступной каждому. Бэкон подразумевал, что есть действительный жизненный опыт и «опыт-доказательство, полученный через внешние чувства». Но наравне с опытом «материального» толка, он предлагал опираться и на духовный опыт, через «внутреннее озарение». Его идеи предвосхищают понимание значимости творческой интуиции и эвристических методов.
Те, кто сотни лет назад мечтал о полётах на Луну, не могут претендовать на приоритет в области современных космических исследований. Даже если в будущем станет возможным продлить человеческую жизнь на несколько веков, не стоит считать великим пророком современного врача, предсказывающего это.
Ситуация несколько меняется, если фантазия представляет собой не просто банальное благое пожелание, а интуитивное предвидение некоей скрытой плодотворной истины, до поры до времени недоступной другим. Если этот истинный факт, не являясь в данный момент объектом исследования, достаточно близок к уровню знаний своего времени, он может побудить других специалистов создать соответствующие средства и методы.
В первом своём варианте — в формулировке Фракасторо — идея о переносе заразы невидимыми крохотными существами не могла получить экспериментального подтверждения, поскольку не существовало микроскопов или других средств её проверки. И всё же эта интригующая мысль подспудно тлела до тех пор, пока ею не занялись Пастёр и Кох, дав, вероятно, толчок последующему развитию микробиологии. Сформулированная второй раз идея неразличимых под микроскопом переносчиков инфекции была непрактичной, но несомненно послужила стимулом для поиска вирусов на третьей стадии исследования, когда стали доступны методы ультрафильтрации
[71]
и электронной микроскопии.
Простое хотение (полностью непрактичная фантазия) отличается от интуитивного предвидения чего-то, что ещё далеко не очевидно, но что имеет шансы стимулировать дальнейшие исследования в тот момент, когда это интуитивное предвидение ещё не выражено или по крайней мере ещё не забыто.
Открытие Грегором Менделем основных принципов генетики игнорировалось в течение тридцати пяти лет после того, как о нём не только был сделан доклад на заседании научного общества, но даже опубликованы его результаты. По мнению Р. Фишера, каждое последующее поколение склонно замечать в первоначальной статье Менделя только то, что ожидает в ней найти, игнорируя всё остальное. Современники Менделя видели в этой статье лишь повторение хорошо к тому времени известных экспериментов по гибридизации. Следующее поколение поняло важность его находок, относящихся к механизму наследственности, но не смогло полностью оценить их, поскольку эти находки, казалось, противоречили особенно горячо обсуждавшейся в то время теории эволюции. Позвольте, кстати, добавить, что знаменитый статистик Фишер перепроверил результаты Менделя и заявил: при обработке современными статистическими методами выводы отца генетики демонстрируют явное смещение в пользу ожидавшихся результатов.
Бигуди № 12
1610-й год оказался временем великих и счастливых открытий для Галилея. 25 июля Галилей в свой телескоп снова видел «Юпитера утром на Востоке вместе с его свитой». Но затем он обнаружил «другое необычайнейшее чудо», сообщение о котором, как и требовала научная традиция того времени, представил в виде анаграммы «Smaismrmielmepoetaleumibuvnenugttaviras». Ни в коем случае не беритесь расшифровывать её — слишком много вариантов! Правда, Кеплер попытался это сделать и, выбросив две «лишние» буквы, получил ответ в виде фразы «Привет вам, близнецы, Марса порождение». Может быть, Галилей открыл два спутника Марса? Но нет, истинная расшифровка фразы была другой: «Высочайшую планету тройную наблюдал» (Altissimum planetam tergeminum observavi). Позднее Галилей написал: «Я нашёл целый двор Юпитера и двух прислужников у старика, они его поддерживают и никогда не отходят от его боков». Что ж это за «прислужники» и у какого «старика»? И почему эта планета «высочайшая»? Эти открытия Галилея в дальнейшем уточнены многими исследователями. В качестве подсказки — почти через 50 лет после наблюдения Галилея Христиан Гюйгенс открыл у этого «старика» большой спутник, на котором по предположению учёных НАСА (вновь высказанному в 2010-м году) существуют элементарные формы жизни. Хотя, кажется, об этом писал в конце 1970-х — начале 1980-х годов один из популярных советских детских журналов, освещая полёты «Вояджеров» 1 и 2.19
