В науке и технике эта закономерность проявляется ещё сильнее. На войне иной раз удаётся возместить нехватку артиллерии усиленным пехотным огнём. А попробуйте развивать авиастроение без материаловедения! Не зря в советское время у нас не только возник Центральный аэрогидродинамический институт, но от него отпочковались Центральный институт авиационного моторостроения, Центральный институт авиационных топлив и смазок, Всесоюзный институт авиационных материалов... Сразу после Великой Отечественной войны у нас возникли три Специальных комитета при совете народных комиссаров. Первый Спецкомитет - по ядерной проблеме - возглавил Лаврентий Павлович Берия (и в декабре 1945-го ушёл с поста народного комиссара внутренних дел ради сосредоточения на этой важнейшей задаче). Но вскоре под его руководство передали Второй СК - по ракетостроению - и Третий - по бортовой радиоэлектронике. Не потому, что главы этих комитетов работали заметно слабее бесспорно лучшего в 1930-40-е годы организатора. Но прежде всего потому, что эти три задачи следовало решать совместно. Лучшим средством доставки ядерных зарядов по сей день остаются ракеты, а без адекватной электроники они летят куда угодно, только не в заданную цель. Отставание на любом из трёх направлений обесценивало все достижения на других.
На факультете, где я учился, говорили: после теплофизического факультета можно заниматься чем угодно - конечно, кроме теплофизики. Это не шутка. Теплофизиков требуется довольно мало. Например, составлением уравнений состояния (формул связи температуры, давления и плотности веществ) занимаются примерно сто человек - на весь мир! Кстати, мой отец - профессор Александр Анатольевич Вассерман - уже около полувека в первой десятке этой сотни, ибо занимается прежде всего разработкой новых методов составления уравнений. А факультет неизбежно довольно велик. На моём курсе было полсотни человек - и мы заранее знали: работу по специальности найдут 5-10. Но с другой стороны, теплофизика - комплексная дисциплина, на стыке множества наук и ремёсел. Чтобы ею заниматься, мало овладеть всеми этими науками и ремёслами - надо ещё чувствовать их взаимосвязи, уметь находить в одной науке ответы на вопросы, возникающие в другой. Человек, располагающий цельной картиной мира, видящий, как взаимодействуют между собою закономерности, изучаемые вроде бы в разных науках, действительно может включиться едва ли не в любую сферу деятельности.
В фундаментальных науках картина примерно та же, что и в инженерном деле, и в тесно сопряжённых с ним прикладных науках. Станислав Самуилович Лем сравнил математику с портным, шьющим костюмы на фантастических существ самого разного вида и отправляющим их на склад, где все желающие могут порыться в надежде найти себе - хоть орангутану, хоть осьминогу, хоть зелёному человечку с летающей тарелки - что-то подходящее. Это, конечно, сильное преувеличение. Значительная часть математических задач возникла из вполне практических вопросов. Например, едва ли не первое в послеантичные времена исследование бесконечно малых Йоханн Хайнрихович Кеплер провёл потому, что его тесть - виноторговец - хотел определять объём бочек на основе простейших измерений их размеров.
Невозможно предсказать заранее, какое направление окажется прорывным. Скорее уж - как в войне - можно считать: чем больше сил сосредоточено на выбранном направлении, тем выше вероятность прорыва. Но в чём можно быть совершенно уверенным - так это в необходимости поддержать любой прорыв исследованиями и разработками на десятках других направлений. Когда мы говорим, что находки, сделанные в связи с войной или выходом в космос, обогатили американскую технику и почти не помогли совершенствовать нашу, это лишь значит, что американцы привлекли к решению соответствующих задач множество гражданских инженеров и учёных, а у нас нужные кадры были изначально сосредоточены в военных и космических НИИ, КБ и заводах.
Каждое принципиальное новшество должны поддержать десятки, а то и сотни находок поменьше. Вспомним хотя бы, сколько лет прошло от первой самобеглой коляски Карла Фридриха Михаэля Йоханн-Георговича Бенца до первых автомобилей, чьему вождению можно было обучаться не как отдельной профессии, а как мелкому увлечению, совместимому с другой работой. Чем разнообразнее наше образование, чем разностороннее сеть исследовательских и конструкторских организаций - тем меньше времени пройдёт от свежей идеи до её массового применения.
© 2013.03.24. Впервые опубликовано в «Бизнес-журнале»
Потребление и прогресс
Воспитывать надо понимающих и всесторонне умелых
Великий изобретатель, создатель теории решения изобретательских задач (ТРИЗ) Генрих Саулович Альтшуллер - он же писатель Генрих Альтов - не раз отмечал: многие изобретения - в том числе и фундаментальные, определившие развитие всего человечества на многие поколения вперёд, - сделаны с громадным запозданием. Так, телескоп можно было создать не в конце XVI века, а на три века ранее - как только появилась приемлемая технология изготовления линз. Но, на его взгляд, помешала психологическая инерция: одиночная линза ощутимо искажает изображение - значит, по здравомысленному рассуждению, комбинация линз только усилит искажения. То, что разные виды искажений могут взаимно компенсироваться, установили только экспериментом (по разным версиям - то ли очковых дел мастер, случайно посмотревший на одну линзу сквозь другую, то ли его дети, ещё не усвоившие общий профессиональный предрассудок).
Мой брат Владимир (в отличие от меня, умный) недавно указал мне на многие подобные примеры явно запоздалых разработок. Скажем, практически всё необходимое для создания автоматизированной стиральной машины существовало уже к середине 1920-х годов. По мнению брага, помешала психологическая неготовность. Не только разработчиков, но и потенциальных потребителей. Вряд ли тогда было много домохозяек, готовых осваивать нехитрое на первый взгляд искусство поворота ручек для выбора нужной программы, и уж подавно мало было домохозяек, считающих разработчика машины способным лучше учесть все тонкости процесса стирки. Не говоря уж о том, что вряд ли нашлась бы хозяйка, готовая уйти от машины и не наблюдать за качеством стирки непосредственно в её процессе.
Брат и сам зачастую жалуется на собственную неподготовленность к новой технике. Так, когда я предложил ему поучаствовать в рекламной акции нового (на тот момент) смартфона с операционной системой Android, дело кончилось передачей аппарата его жене: сам он остался со старым Nokia, поскольку привык к нему и не имеет времени переучиваться.
Запоздание изобретения телескопа, насколько я могу судить, также вызвано прежде всего нехваткой потребителей. Когда Галилео Винченцович Галилей предложил убедиться в достоверности своих астрономических наблюдений, один из виднейших тогда учёных заявил: если телескоп показывает нечто отличающееся от указанного Аристотелем и Птолемеем - он работает неверно. Только внедрив подзорные трубы в практику тогдашнего флота, Галилей переломил это настроение: если корабль, видимый в прибор, можно вскоре осмотреть невооружённым глазом и проверить наблюдения - значит, и образы, не доступные непосредственной проверке, скорее всего также верны.
Так что же, прав был министр (к счастью, уже бывший) образования и науки Российской Федерации Андрей Александрович Фурсенко, заявляя 2007.07.23 на ежегодном молодёжном форуме у озера Селигер: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других» (это - пересказ его слов заместителем председателя Комитета по образованию Государственной Думы РФ Олегом Николаевичем Смолиным; по другому источнику - статье в «Литературной газете» - он «посетовал на оставшуюся с советских времён косную систему в своём ведомстве, упорно пытающуюся готовить человека-творца. Ныне же, по мнению министра, главное - взрастить потребителя, который сможет правильно использовать достижения и технологии, разработанные другими»)? Исходя из вышеприведенного - ошибается.
