Несомненно, мой кругозор тоже далёк от идеала. Поэтому я вовсе не гарантирую безупречность своих прогнозов. Например, сейчас я полагаю: внутрироссийская политика – и публичная, и экономическая – резко изменится не после ухода президента Путина, но только после ухода президента Буша. Но какие-то неведомые мне личные взаимоотношения и коллективные интересы в высших слоях нашей власти могут в любой момент спутать всю картину. Соответственно и полагаться на мой прогноз можно, только надёжно подстраховавшись.
Кстати, страховые компании – едва ли не лучшие прогнозисты мира. Они опираются на многовековую статистику и постоянный аналитический поиск. Если хотите узнать, какие стороны нашей жизни пока совершенно непредсказуемы – посмотрите, по каким видам страхования ставки выглядят несуразно завышенными. И поразитесь, как их много. Ибо мир всё ещё выходит далеко за пределы наших представлений о нём. Потому так интересно жить.
От Вассермана до Кноблауха
[12]
Фамилия мне досталась знаменитая. Ещё мой дед – кардиолог Анатолий Соломонович Вассерман – изучил немало документов (и даже напряг многие из своих контактов с коллегами по самым разным врачебным специальностям), чтобы точно установить: ни в каком родстве со знаменитым немецким иммунологом Августом фон Вассерман (1866.02.21, Бамберг – 1925.03.16, Берлин) – создателем первой реакции на выявление сифилиса – наша семья не состоит.
Моя фамилия может означать один из видов сказочной нечисти. После выхода на советский экран чешской комедии «Как утопить доктора Мрачека» из жизни пражских водяных (Влтава – щедрый источник легенд на эту тему) мои знакомые несколько месяцев приветствовали меня краткой характеристикой, данной вождю этих духов кем-то из его подданных: «Пан Вассерман – старая сволочь». Впрочем, в немецкоязычной традиции Вассерманы водятся не только под водой, но и над землёй: так именуется созвездие Водолей.
Судя по дворянской приставке – предлогу «из» – почтенный микробиолог получил фамилию скорее всего по названию какого-то из владений его предков. Ещё и не такое бывало. Блестящий писатель и языковед Лев Васильевич Успенский в книге «Ты и твоё имя» приводит пример немецкого дворянского рода фондер-Деккен-фом-Химмельсрайх-цум-Ку-Шталь, то есть с-Крыши-из-Царстванебесного-в-Коровье-Стойло. Возможно, так уж повезло этому роду, что достались ему населённые пункты со столь колоритными названиями. Хотя сам Успенский сомневается в их существовании – полагает, что имя возникло каким-то путём покурьёзнее.
Моим же предкам – евреям, то есть в немецкой традиции вряд ли дворянам – фамилия, судя по всему, досталась в эпоху сплошной паспортизации.
XVIII век ознаменовался в тогдашних многочисленных германских государствах, помимо прочего, выдачей письменных удостоверений личности всем без исключения подданным множества тогдашних баронов, графов и королей. Тогда и выяснилось: лишь немногие уже располагают едиными, передающимися в нескольких поколениях, общими наименованиями всех членов семьи (от латинского familia – семья – произошёл русский термин «фамилия»), а основная масса народу обходится отчествами да случайными прозвищами.
Прославленный немецкий порядок в ту пору был ещё далеко не столь непреложен, как веком позже. Но приказ начальства и тогда подлежал неукоснительному исполнению. Велено заполнить все графы документа – что-то да будет вписано. Чиновники стали сочинять фамилии по собственному разумению.
Правда, разумение ограничивалось желаниями самих паспортизуемых. Не каждый согласится зваться Кушталь – вышеупомянутое коровье стойло – или Штрассенштауб – уличная пыль. Куда чаще фамилию давали по имени или профессии самого давнего из известных предков семьи. Отсюда бесчисленные Шмидты – кузнецы, Мюллеры – мельники, Петерсы да Юргенсы.
Зато на евреях – в ту пору ещё почти бесправных даже в весьма веротерпимой Пруссии, не говоря уж о католических Австрии с Баварией или строго протестантской Саксонии – чиновная фантазия отыгрывалась. Кноблаух – чеснок – ещё далеко не самая неприятная запись в документе, появившаяся в ту пору. Не зря впоследствии говорили: нет такого слова, какое не могло бы стать еврейской фамилией.
Строго говоря, такие слова всё же есть. Скажем, фамилию Кайзер – император – чиновник не занёс бы в паспорт даже в шутку: тут недалеко и до обвинения в узурпации. А фамилии вроде Готт – бог – или Энгель – ангел – были равно кощунственны для обеих заинтересованных сторон. Но двигаться вниз можно было очень глубоко. Разве что откровенную ругань вроде Кацендрек – кошачье дерьмо – в документы не допускали тогдашние представления самих бюрократов о приличиях.
Карикатурное именование – далеко не худшее, что случалось с евреями за долгую и запутанную историю. И ещё задолго до паспортизации был выработан надёжный – хотя и доступный, конечно, далеко не каждому – рецепт избавления от большинства житейских забот: деньги.
Конечно, в большинстве германских государств (хотя и далеко не во всех) к тому времени было в основном изжито банальное взяточничество. Брать деньги за явное нарушение закона (или воли вышестоящего начальства) мало кто рисковал. Даже ускорить деньгами ход законного дела удавалось далеко не всегда: строго прописанная канцелярская процедура обычно допускала только сравнительно скромные колебания сроков.
Но в данном случае – к счастью обеих заинтересованных сторон – не было ни явного предписания свыше, ни многоступенчатой канцелярщины. Оформление фамилий явно оставалось на усмотрение нижестоящих чиновников, и никаких внятных требований к ним не было. Полный простор для взаимной выгоды.
Правда, платить пришлось не всем. Например, жреческий титул «коген» (и все его производные – от Каплан до Кац) вполне удовлетворял стандартным требованиям к фамилии. Ведь богослужения в храме могли совершать только потомки Леви – одного из легендарной дюжины родоначальников евреев
[13]
. Наследственное именование многих поколений – налицо.
Кстати, по иудейскому канону храм может быть только один – чтобы единственному богу не приходилось метаться между алтарями. Иерусалимский храм разрушен, и восстановить его может только помазанник (машиах – в греческом произношении мессия) божий. До тех пор левиты остаются не у дел. А многие светские занятия для них закрыты – во избежание осквернения высокого звания жреца. Поэтому любой коген вправе рассчитывать на материальную помощь общины. И правоверные иудеи реально оказывают такую помощь – иной раз в довольно чувствительных для себя размерах.
Кое-кто не платил просто по бедности. С Кноблаухом – чесноком – или Рюбе – репой – в паспорте можно и смириться, лишь бы хватало денег на чеснок и репу к столу.
