Да и вообще мы должны рассматривать нефть прежде всего как источник ценного химического сырья. Другой наш гений – Менделеев – говаривал: нефть не топливо – топить можно и ассигнациями. Кстати, Дмитрий Иванович живо интересовался углеводородными технологиями. Именно он – автор идеи трубопроводного транспорта для нефти и нефтепродуктов. Но как водится, придумали мы, а сделали первыми американцы. Наш Владимир Григорьевич Шухов не только сам строил нефтепроводы и первым в мире создал теоретическую базу для них, но и разработал технологию крекинга – её впервые поставили на промышленную основу те же американцы.
Мы должны усвоить уроки истории и сегодня не только вырабатывать простейшие продукты переработки вроде бензина и дизельного топлива, но и торговать продуктами тонких химических технологий. Тогда у нас будут и рабочие места, и норма прибыли, и всё нужное стране.
Кстати, ещё в разгар перестройки намечалось строительство в Сибири нескольких громадных комбинатов по производству – в том числе и на экспорт – множества ценных химических товаров из тамошних нефти и газа. Но пламенные борцы за реформы во главе с Егором Тимуровичем Гайдаром выступили против разбазаривания народных денег, жизненно необходимых – по их мнению – на удовлетворение социальных нужд. В результате страна не получила могучий источник дохода – в том числе и от экспорта. Нехватка доходов в конце концов обвалила всю экономику – вместе с социальными расходами. Замечательный пример стратегической недостаточности. Или, может быть, избыточности другой стратегии?
ИРАНСКИЙ ПРОВАЛ
Ещё один провал Бжезинского случился в бытность его советником по национальной безопасности президента Джэймса Эрла Джэймс-Эрловича Картёра. Совместными усилиями они проиграли одного из ключевых союзников – Иран.
Курс США на тесный союз с Ираном исходил из трезвого расчёта. Иран не только был мощной опорой стабильности в регионе и противостоял возможной советской экспансии на юг. Это был ещё и очаг вестернизации. Увы, его высшие руководители внедряли западные ценности так усиленно, что довольно скоро добились прямо противоположного результата.
1978-й год семьи президента США и шаха Ирана Мухаммеда Резаича Пехлеви
[45]
встречали вместе. Американский президент рассыпался в комплиментах. Он назвал Иран надёжным островком стабильности в одном из самых горячих регионов мира, а руководителя страны – гарантом этой стабильности. Он восхитился уважением, с которым народ Ирана относится к своему монарху. И всё это – в тот момент, когда из-под шаха стала с небывалой скоростью уходить почва.
В аппарате Бжезинского и всём Совете по национальной безопасности не было сколько-нибудь серьёзных специалистов по Ирану. Разведка, обязанная поставлять исходные данные для переваривания в аналитических органах, жаловалась: потребители хотят слышать благостные вести, а не реальные сведения. В итоге руководство США даже не предполагало, что установленным шахом порядкам приходит конец. В конце сентября 1978-го американская военная разведка докладывала: в ближайшие десятилетия шах останется у власти. В обоснование приводился удивительный по интеллектуальной мощи аргумент: в прошлом шах преодолевал серьёзные кризисы. Замечательный пример линейного мышления людей, обязанных мыслить как раз нелинейно.
Вдобавок до американских разведчиков не дошёл поставленный французскими врачами ещё в середине 1970-х диагноз шаха: лейкемия. Онкологические заболевания не способствуют не только долголетию, но и разумности поведения. А без неё на такой руководящей высоте – никуда.
По советам американских специалистов шах развернул широкомасштабную программу либерализации. В частности, предоставил практически полную свободу студентам. Поразительная параллель с Горбачёвым, проводившим политическую либерализацию на фоне нарастающего хаоса в экономике и порождённой ею нестабильности в обществе. Впрочем, Горбачёв вряд ли способен усваивать хоть какие-то уроки: он, судя по его постсоветскому поведению, и на своих ошибках не учится, не говоря уж о чужих. Во всяком случае, результаты у шаха и Горбачёва оказались очень схожи.
Другие американские советники требовали ужесточить меры: провести репрессии, подключить армию. Был даже план проведения военного переворота. Это вносило ещё больше сумятицы в принятие решений по непрерывно усложняющейся обстановке. А её было кому усложнять.
Блестящий пропагандист и религиозный фанатик, люто ненавидящий Америку, аятолла (в переводе с арабского – откровение бога; в шиитской ветке ислама – высший богословский авторитет) Рухолла Мусави Сейид-Мустафич Хомейни сумел стать демонической фигурой. За ним, как за знаменем, устремилось дезорганизованное население Ирана. В то же время в New York Times – рупоре демократической партии, куда входят Бжезинский и Картёр, – появилась статья о терпимости Хомейни, о прогрессивных взглядах его команды, об его способности создать гуманистическую власть. Похоже, в это и впрямь кто-то верил.
Вот так под мудрым руководством Бжезинского Иран ушёл из объятий США. Не только одним источником нефти в американской зоне влияния стало меньше. Появилось государство, способное при желании дестабилизировать едва ли не весь юг Азии, включая и арабский мир: арабы с иранцами враждуют уже полтора тысячелетия. Великий стратег Бжезинский создал стратегическое препятствие всем дальнейшим американским планам.
НЕФТЬ ПРОТИВ ВЕРЫ
Перед самой отправкой в редакцию окончательного текста этой книги, 2012.03.20, появилось сообщение об очередном раунде нефтестратегической войны. На сей раз Саудовская Аравия применяет против Исламской Республики Иран то же оружие, какое в союзе с Соединёнными Штатами Америки употребила против Союза Советских Социалистических Республик.
Иран в предвидении американской агрессии запасается главным в любой войне оружием – деньгами
[46]
. Для этого всеми доступными средствами добивается подорожания нефти. Саудовская Аравия ради успокоения потребителей сообщает, что не только намерена в ближайшее время нарастить добычу и экспорт нефти, но и наращивает активность геологоразведки. В данный момент нефть стандартного сорта Brent (по месторождению в Северном море, открытом в 1970-м году и состоящему из горизонтов Broom, Rannoch, Etive, Ness и Tarbert) дороже $125 за баррель. Это наивысший с 2008-го года уровень. Цель Саудовской Аравии, по словам западных чиновников, – снизить цены до $100 за баррель. Эту позицию могут поддержать и другие страны ОПЕК. Например, власти Кувейта тоже готовы компенсировать нехватку нефти на рынке.
