Нынешняя попытка властей Украины возродить запорожское казачество на прежнем месте бессмысленна. От безделья новые запорожцы в лучшем случае разыгрывают совершенно опереточные представления. В худшем – становятся опорой националистов в борьбе с собственным народом.
Если же пригласить запорожцев на новую границу, многие – как и при Екатерине II – согласятся просто ради того, чтобы заняться чем-то значимым.
Членство в запорожском войске ныне формализовано ничуть не более, чем в момент его основания легендарным Байдой – князем Дмитрием Ивановичем Вишневецким из прославленного рода Корибут. Многие рядовые граждане сочтут, что приглашение касается их.
Особенно если учесть неизбежную для властей Украины, желающих сохранить собственную личную самостоятельность, политику – на разрыв хозяйственных связей с Россией, неизбежно оборачивающийся спадом собственно украинской экономики. Спасения от безработицы украинцы всегда искали в России. Найдут и сейчас. А чем больше украинцев работает у нас, тем теснее – вопреки всем львовско-киевским политикам – связаны наши страны.
Между прочим, именно украинцев переселял на Дальний Восток Столыпин, приманивая сходством климата и почвы. Правда, это дало нынешним украинским нацистам повод претендовать на Зелёный Клин – южное Приморье, куда направлялась основная часть тогдашнего потока переселенцев. Но вряд ли новое переселение сможет сделать нацистов ещё истеричнее. А хозяйственные выгоды для людей и страны очевидны.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДЕМОГРАФИЯ
Массовое переселение украинцев поможет решить ещё одну острую проблему – дезиндустриализации России.
Более тридцати лет назад группа западноевропейских экономистов установила: новые разработки заведомо нерентабельны, если на рынке, куда их выпускают, слишком мало жителей.
Пороговая численность зависит в основном от общего уровня развития науки и техники (чем он выше, тем сложнее придумать что-то новое и тем больше народу нужно, чтобы это новое окупить) и от соотношения заработной платы разработчиков и производителей серийного товара (чем выше ценятся разработчики, тем больше нужно произвести, чтобы оплатить их творчество).
В период проведения исследований западноевропейские условия устанавливали порог на уровне около трёхсот миллионов человек. В социалистических же странах хватало двухсот пятидесяти миллионов. С тех пор порог на Западе поднялся примерно до четырёхсот миллионов, а у нас – вследствие резкого снижения оплаты исследователей и инженеров – упал почти до двухсот.
В России сейчас менее полутораста миллионов граждан. Следовательно, создание новых товаров для внутрироссийского рынка заведомо нерентабельно. В лучшем случае дорабатываются и модернизируются старые – ещё советских времён – изделия. Рынок же западный для нас ещё долго будет закрыт. Не только из политических соображений или вследствие недобросовестной конкуренции местных производителей. Но прежде всего потому, что наши инженеры до сих пор не представляют себе многие ключевые требования Запада. Например, о сопровождении жизненного цикла изделий основная масса отечественных промышленников впервые услышала всего несколько лет назад (и доселе им не занимается), хотя в США и ЕС это сопровождение уже несколько десятков лет считается обязательным.
Если же предприятие долго не создаёт ничего нового, рано или поздно более прогрессивные конкуренты вытеснят его с рынка. И в лучшем случае поглотят, а в худшем – если общая ёмкость рынка ограничена – просто закроют.
Итак, Россия без Украины – не говоря уж об Украине без России – не сможет сколько-нибудь долго по историческим меркам оставаться промышленно развитым государством. А значит, в современном мире не будет хоть сколько-нибудь значима. И из субъекта политики станет её объектом.
Очевидно, единое экономическое пространство нам жизненно необходимо. Но печальный опыт взаимодействия с правителями Украины давно показал: без единого политического пространства в наших условиях единое экономическое недостижимо. Вспомним хотя бы, что действовавший в 2005-2009 годах президент Украины был создан американскими политтехнологами с единственной задачей – окончательно оторваться от России, превращая оба государства нашей страны в марионетки Запада.
В таких условиях массовое переселение украинцев в Россию – последний шанс противостоять пагубным экономическим последствиям обезлюживания, преодолеть критический порог численности населения на внутреннем рынке, обеспечить возможность разработки новых товаров и тем самым возродить нашу промышленность – стратегическую основу всей экономики. Так мы привлечём под скромный остаток денег громаднейший человеческий капитал.
ДОРОГА НА РОДИНУ
Впрочем, у такого решения есть и малоприятный побочный эффект. Основной поток переселенцев к нам пойдёт с индустриального востока Украины – по нему больнее всего бьет проамериканская политика изоляции от России. Следовательно, Украина в целом станет более прозападно ориентированной. Да и само по себе падение численности её граждан сделает страну более лёгкой и удобной добычей для Запада. Решив стратегическую проблему обезлюживания, мы рискуем впоследствии столкнуться с ещё большей проблемой – превращения Украины в непроницаемый барьер между Россией и Европой.
Чтобы этого не случилось, необходимо заботиться о сохранении контакта переселенцев со своей родиной. В частности, Байкало-Амурская и Транссибирская магистрали должны сохранить приемлемую цену пассажирских перевозок.
Этого вряд ли можно добиться силами самих железных дорог. Понадобится поддержка со стороны предприятий, где будут работать новые жители Приморья и Прибайкалья. То ли в форме целевой коррекции тарифов на грузоперевозки, то ли в форме прямых субсидий на покупку билетов отпускникам. Возможных методов поддержания транспортных связей много. Как говорится, кто хочет – ищет способ, кто не хочет – причину.
ВАХТОВЫЕ ДОРОГИ
Конечно, даже при очень активном привлечении новых жителей мы не сможем создать вдоль границы плотность населения, сопоставимую с китайской. Но всё же разность демографических давлений сократится. И социальный осмос, ныне действующий в полную силу, можно будет заблокировать.
Тогда придёт черед заботы об основной части Сибири. Правда, китайцы туда явно не стремятся – слишком уж холодно. Но собственных жителей региона уже не хватает для решения даже самых насущных задач. А уж освоение новых месторождений и промыслов и вовсе становится мечтой.
Правда, новое население туда тоже вряд ли удастся привлечь в нужном количестве. Пусть Закавказье и Средняя Азия перенаселены, изобилуют безработными – но в Сибирь оттуда поедут не охотнее, чем из Китая. Погрязнуть в задачах повседневного выживания в чуждом климате мало кому охота.
Более того, в обозримом будущем самой России выгодно, чтобы население той же Средней Азии росло. Регион давно стал мишенью китайской экспансии – экономической, а в перспективе и демографической. Если мы хотим сохранить для себя тамошние природные ресурсы (а главное, ресурс граждан бывшего СССР, в какой-то мере приобщенных к русской культуре), придётся – пусть исподтишка и ненавязчиво – противодействовать Китаю.
