Линию Дюрана провели в 1893 году.
Эту линию ни одно независимое афганское правительство не признавало границей. Но мы требуем от Пакистана: пресеките все пуштунские попытки отменить непризнанную границу — которой, повторяю, изначально не признавали и не признают ни пуштуны, ни афганцы. Мы загоняем Пакистан в угол, ставим в очень опасное положение. Одним из интереснейших документов, раскрытых WikiLeaks, был отчет Анны Паттерсон, американского посла в Пакистане. Паттерсон поддерживает политику США по отношению к этой стране, и в то же время предупреждает: подобная политика несет в себе опасность «дестабилизации пакистанского государства», может привести к перевороту в стране, — а это, в свой черед, может вызвать утечку радиоактивных материалов в различные организации бойцов джихада. Сторонники джихада отнюдь не преобладающая политическая сила в Пакистане, и все же они есть, и они весьма активно действуют с той минуты, когда в стране началась радикальная исламизация (Америкой в то время правил Рейган). Администрация президента Рейгана и Саудовская Аравия всячески поддерживали наихудшего из всех пакистанских диктаторов — Мухаммеда Зия-уль-Хака. Одной из главных его целей была коренная исламизация всей страны, для чего Зия-уль-Хак строил новые медресе везде, где только мог. Именно из этих медресе и выходили будущие талибы.
Можно с уверенностью заявить: в Пакистане действуют исламские радикалы, и почти наверняка среди них есть люди, работающие в местной — отлично развитой — атомной промышленности. Вполне вероятно, что радиоактивные материалы попадают в руки бойцов джихада. И ядерная бомба однажды может взорваться в Лондоне или Нью-Йорке. Это вполне вероятно.
Умственное рабство
Кембридж, штат Массачусетс
(20 января 2012 года).
Боб Марли, знаменитый ямайский исполнитель в стиле регги, когда-то пел очень популярную песню «Освободить себя от умственного рабства». Вы постоянно возвращаетесь к этой теме в своей работе.
Да, я знаю эту песню. Очень правильные слова. Каждый раз, когда люди хотели обрести достаточно свободы, чтобы их не могли поработить, перебить или подвергнуть репрессиям, возникали новые способы правления. Этими способами народ пытались загнать в различные виды умственного рабства, чтобы он безоговорочно принимал навязываемую идеологию и не задавал никаких вопросов. Если народ пойман, обманут и не замечает — а уж тем более не подвергает сомнению — царящие в обществе доктрины, этот народ становится обычным рабским скопищем. Люди безропотно повинуются — будто к их вискам приставлены пистолеты.
Когда вы беседуете с людьми, те часто спрашивают: а что необходимо делать, сопротивляться «промыванию мозгов», о котором вы говорите? Я слышал, как вы не раз и не два отвечали: для начала можно просто-напросто выключить окаянный телевизор.
Телевидение буквально обтесывает, остругивает ваш ум, неизменно притупляет его. По телевидению открытой идеологической обработки не ведут. Это не католическая церковь, где проповедник призывает: «Верьте так-то и так-то. Ежедневно читайте и произносите то-то и то-то». А телевидение лишь мягко подталкивает вас к определенному образу мыслей — точно хитрый убийца, отвлекающий свою жертву дружелюбной болтовней и понемногу ведущий к обрыву, о котором жертва не подозревает. Главное правило хитрой пропаганды гласит: бросайте основные требуемые намеки ежедневно, вещайте исподволь, тонко лгите — и телезрители неизбежно станут принимать вашу ложь и ахинею как нечто само собой разумеющееся. Лгите и упорствуйте во лжи — телезритель будет глотать ваши измышления послушно и ежедневно.
Хорошая система пропаганды не объявляет о своих принципах или намерениях. Это одна из главных причин, по которым прежняя советская система пропаганды оказалась беспомощной и никчемной. Не твердите людям: «Вы обязаны думать вот так, а не иначе!» Люди сразу понимают: власть берет нас за глотку. И внутренне сопротивляются этому. И могут ненароком найти выход из нелегкого положения. Отрешиться от безмозглой и назойливой пропаганды куда легче, нежели от пропаганды лукавой, гипнотизирующей, где не существует открыто навязываемых догм. Именно так хорошая пропаганда и работает.
В Соединенных Штатах бытует исключительно сложная и хитрая пропаганда. Большинство исполнителей очень хорошо понимают, что они делают. Возьмем, к примеру, президентские выборы 2008 года. Подобно всем остальным выборам в США, они стали праздником для индустрии связей с общественностью. Рекламная индустрия очень хорошо осознавала свою роль. Вскоре после окончания выборов журнал Advertising Age наградили ежегодной премией за лучшую маркетинговую кампанию года — то есть за предвыборную кампанию президента Обамы, проведенную силами хитроумных специалистов по связям с общественностью. В деловой прессе кипела дискуссия об этом достижении. Деловые круги ликовали. Наконец-то изменится стиль управления в больших корпорациях! Теперь-то мы намного лучше знаем, как морочить людям головы! Никто не был простодушен настолько, чтобы полагать, будто Обама победил благодаря своим достоинствам. Просто Барак Обама «продавал себя» народу хитрее, чем Джон Маккейн.
В обществе властвует понятие «имидж», и я с опаской думаю о будущем книги. Задаю вопрос вам — неутомимому и ненасытному читателю, чья образованность уже сделалась легендарной. Вот мы сидим в вашем кабинете, среди несметных книг. Скажите: как вам удается все это прочесть?
Увы и ах, далеко не все! Вот эту стопку следует прочитать поскорее. И вон ту, и вон ту, что подальше… Постоянно пытаюсь отогнать преследующий меня мучительный вопрос: да сколько времени потребуется, чтобы прочесть все эти книги, даже читай я непрерывно? Подчеркиваю: чтение — не простое перевертывание страниц. Это раздумья над написанным, пометки на полях, мысленные сопоставления с другими книгами, поиски новых идей или образов. Не имеет смысла читать, если вы просто «глотаете» книгу, а через десять минут забываете, о чем она. Чтение книги — это упражнение для вашего ума, гимнастика для мысли, развивающая воображение.
Подозреваю, что все это вскоре исчезнет. Сегодня можно увидеть много тому доказательств. Мои студенты за последние десять-двадцать лет уже изменились. Если раньше я мог сослаться в своей лекции на литературное произведение, а студенты более или менее точно понимали, о чем речь, то сегодня все изменилось. Получаю письма, как и любой другой человек. Если раньше мне задавали вопросы о книгах, то ныне спрашивают об увиденном в YouTube — отнюдь не о какой-либо статье или повести, которую прочли. Очень часто любопытствуют: «Вы сказали то-то и то-то. А где доказательства тому, что вы это сказали?» Но ведь почти одновременно со своей лекцией я написал и статью, где могут иметься подстрочные примечания и пространные доказательства сказанному. Но этим людям и в голову не приходит пойти в библиотеку и порыться в недавних изданиях!
Чем же это грозит умственной культуре?
Умственной культуре это грозит вырождением. Этого уже не миновать. Сложная нынче эпоха. Возьмите, к примеру, электронные книги. У них есть определенные достоинства. Вы можете легко и просто прихватить полдюжины книг с собой в самолет, если куда-нибудь летите. Но в то же время, читая важную для меня книгу, я делаю пометки на полях страниц, подчеркиваю определенные места, набрасываю краткие заметки на чистых листах в конце книги. Иначе не запомню важного для меня. Невозможно сделать то же самое с электронной книгой. Слова просто проходят перед вашими глазами. Возможно, даже и не оседают в вашей голове.
