В 1936–1937 гг. японцы попытались занять ряд островов на реке Амур, принадлежащих России. С одной стороны, это была проба сил, а с другой — контроль над островами давал возможность прекратить советское судоходство на Амуре.
30 июня 1937 г. в 16 ч. 40 мин. бронекатера Амурской военной флотилии № 72 и № 74 и канонерская лодка погранохраны № 308 (бывшая канлодка ГВИУ № 7) неожиданно были обстреляны артиллерийским и пулеметным огнем с маньчжурской территории, со стороны деревни Ганьчаза. Обстрел бронекатеров продолжался 10 минут. Бронекатер № 72 был подбит артиллерийским огнем, канлодка № 308 изрешечена пулями.
На бронекатере № 72 были убиты командир капитан-лейтенант Александр Беляев и три члена экипажа. Бронекатер потерял ход и был течением прибит к острову № 514, где и затонул. Остальные 12 человек экипажа направились вплавь к нашему берегу, при этом один человек утонул. Из 11 уцелевших членов экипажа были 6 раненых.
Бронекатер № 74 и канлодка № 308 вместо того, чтобы помочь бронекатеру № 72, быстро вышли из-под обстрела, как было сказано в донесении, «по приказу комдива Глухова». Любопытно, что дело происходило в радиусе действия 152-мм батареи, находившейся на берегу, но батарея молчала.
В тот же день, вечером, командующий Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, маршал Советского Союза Блюхер приказал:
1. Зейскому отряду бронекатеров Амурской Краснознаменной военной флотилии идти за катером № 72 и привести его к нашему берегу Амура.
2. В случае повторения японо-маньчжурами обстрела наших бронекатеров 152-мм батарее заставить замолчать батарею противника.
Несмотря на сей грозный приказ, 6 июля 1937 г. к затонувшему бронекатеру № 72 подплыло 7 лодок с японцами, и по ним наша артиллерия не стреляла. Позже японцы подняли бронекатер, но в состав Маньчжурской военной флотилии его не вводили. Возможно, он был использован как речной полицейский катер. Любопытно, что С.С. Бережной придумал этому катеру целую легенду, что он «был поднят, восстановлен и вновь введен в строй. Участвовал в Маньчжурской наступательной операции 9.08-2.09.1945 г. 12.01.1949 г. отнесен к подклассу речных БКА. 2.04.1951 г. разоружен и исключен из списков судов ВМС в связи с передачей в ОФИ для демонтажа и разделки на металл»
[95]
.
Взамен бронекатера № 72 ОГПУ передало Амурской флотилии одну из двух собственных канонерских лодок (№ 308 или № 310), которую в Амурской флотилии переименовали в бронекатер № 75. Бронекатера же с № 72 во флотилии больше не было.
В мае-июне 1938 г. милитаристские круги Японии развернули широкую пропагандистскую кампанию вокруг так называемых спорных территорий на границе между Маньчжурией и советским Приморьем. В середине июля 1938 г. посол Японии в Москве Сигэмицу предъявил советскому правительству категорическое требование о передаче Японии «спорных территорий» в Приморье под предлогом необходимости выполнения обязательств Японии в отношении Маньчжоу-Го. В то же время военный министр Итагаки добивался санкции императора на организацию наступательной операции в районе озера Хасан с целью поддержать шаги японской дипломатии в Москве. При этом доказывалось, что этот район наиболее «слабо подготовлен Советами к обороне». 22 июля 1938 г. план нападения на советскую территорию в районе озера Хасан обсуждался на совещании пяти министров японского правительства и был одобрен.
Пока шли переговоры в Москве, у границ советского Приморья были сосредоточены две пехотные дивизии (19-я и 20-я), пехотная бригада, три пулеметных батальона, кавалерийская бригада, отдельные танковые части и 70 самолетов.
Озеро Хасан расположено в самой южной части советского Приморья, у стыка границ Маньчжурии, Кореи и Советского Союза. В этом месте граница, начиная от берега Японского моря, около 25 км тянется по реке Тумень-Ула и отделяет советскую территорию от Кореи, а затем от Маньчжурии, территория которой узким длинным языком вклинивается между СССР и Кореей.
Здесь, между рекой Тумень-Ула и озером Хасан, в районе сопок Заозерная и Безымянная, развернулись активные боевые действия. Сопки эти сравнительно невысоки (около 150 м), но в условиях окружающей равнинной местности являются господствующими. С высот хорошо просматривались железные и грунтовые дороги японцев, идущие из портов Кореи и из глубины Маньчжурии. В ясную погоду с них хорошо видно все наше побережье, а в бинокль видны даже домики Посьета и дальние острова, расположенные вдоль берега на пути к Владивостоку.
Японцы хорошо понимали важное значение этих высот и с 1933 г. начали топографическую подготовку соседней с озером Хасан пограничной территории Маньчжурии. Одновременно из глубины Кореи и Маньчжурии к этому району японцы прокладывали железные и шоссейные дороги, а в июле 1938 г. стали подводить к высоте Заозерной телефонную линию. За короткий срок они хорошо укрепили в инженерном отношении пограничную зону.
С советской стороны район не был подготовлен для действий войск. Никаких инженерных сооружений вдоль границы возведено не было. Только после того, как было замечено прибытие японских войск, пограничники на высоте Заозерная начали рыть окопы и ставить проволочные заграждения.
В начале лета в район будущих боевых действий прибыли советские части: соединения 39-го стрелкового корпуса в составе 32-й и 40-й стрелковых дивизий, 2-й мотострелковой бригады и 39-го корпусного артиллерийского полка. Эти войска дислоцировались в Приморье на значительном удалении от места будущих боевых действий. Из-за нераспорядительности армейского командования сосредоточение их происходило без всякого плана и очень медленно. Кроме того, наличие всего одной дороги еще более затягивало передислокацию.
Части корпуса имели большой некомплект в личном составе и вооружении. Так, например, штаб 40-й стрелковой дивизии доукомплектовывался наспех перед выходом в район боевых действий, а в штабе артиллерии дивизии был только один начальник штаба. Части 40-й дивизии имели большой некомплект в личном составе и вооружении. В дивизии насчитывалось 45-мм орудий — 26, 76-мм — 33, 122-мм — 31 и 152-мм — 4. Всего 94 орудия вместо 132 по штату.
В 32-й дивизии состояло 82-мм минометов обр. 1936 г. — 12, 45-мм пушек — 26, 76-мм пушек — 22, 122-мм гаубиц — 20 и 152-мм гаубиц — 8. Большая часть артиллерийских лошадей была больна, поэтому в поход не взяли пушечных батарей и взводов боевого питания дивизионов.
Таким образом, артиллерия дивизии не имела всех штатных артиллерийских средств, а наличная артиллерия не была обеспечена достаточным количеством зарядных ящиков. Не лучше обстояло дело и с личным составом. Как обычно, большая часть солдат и офицеров пребывали в различного рода командировках на работах, и поэтому при орудиях остались по 3–4 номера вместо 6–7 по штату.
Артиллерийский парк дивизии выступил в поход в составе 29 полуторатонных автомобилей ГАЗ-АА и 48 парных повозок, имея возможность взять лишь около четверти боекомплекта.
