Как я ни старался, но никак не смог понять религиозную политику финских властей. Так, в Карелии было разрешено функционирование только двух конфессий — православных и лютеран. Остальные религиозные общины были поставлены вне закона. Переход из одной общины в другую был категорически запрещен.
В сентябре 1941 г. в Карелии был введен запрет на крещение детей православными.
«В декабре 1941 г. штаб Олонецкого округа в адресованном духовенству письме обратил внимание на то, что при крещении детям слишком часто давались совершенно неподходящие русские имена. Следовало пытаться склонять население к тому, чтобы вместо них оно выбирало для новорожденных финские имена, а в качестве руководства был направлен список имен, одобренных Православной церковью»
[133]
.
После этого запрет на крещение был снят.
Осенью 1942 г. финские власти распорядились, чтобы карелы и другие «соплеменники» сменили свои русские фамилии. Однако до июня 1944 г. пожелали сменить фамилии только 2300 человек из примерно 42 тысяч коренного населения!
С «освобожденными» карелами финны обращались, как колонизаторы с дикарями. Так, финское командование потребовало постепенно искоренить «жаргон» — так они называли карельский язык. Карельскому населению было запрещено иметь свое радиовещание. В оккупированной Карелии запрещалось распространять любые газеты, издаваемые… в Финляндии. Для туземцев военное командование издавало специальную газету «Вапп Карьяла» («Свободная Карелия»). Первый номер ее был напечатан в августе 1941 г. Газета выходила раз в неделю и среди населения Яанислинны (Петрозаводска) распространялась бесплатно, а с конца 1941 г. при посредничестве отделов районного штаба и народных школ.
В течение всей оккупации Карелии учиться в школах разрешалось только детям «коренных наций», русским же вообще было отказано в праве обучать своих детей. В конце октября 1941 г. на оккупированной территории было введено всеобщее обязательное образование для всех детей «родственных финнам народов» в возрасте от 7 до 15 лет. Преподавателей приглашали из Финляндии, в большинстве своем они были членами шюцкора.
«По причине плохого владения учениками финским языком составленные заранее образовательные программы не могли быть реализованы в первоначальном виде. Большая часть учащихся говорили только на русском языке, которым их учителя не владели. Несмотря на то что в качестве переводчиков использовались ученики, владевшие финским языком или карельским диалектом, языковой барьер сильно затруднял процесс обучения»
[134]
.
Замечу, что в Петрозаводск за время оккупации переселились около полутора тысяч жителей Финляндии.
А что же происходило с русскими, которые составляли 80 % населения Карелии?
«Когда войска Карельской армии в июле 1941 г. вышли на исходные для наступления позиции, им был зачитан приказ главнокомандующего, содержавший указания об обращении с военнопленными и поведении на оккупированной территории. Приказом определялись и основные направления политики, которую следовало проводить в отношении гражданского населения. С гражданским карельским населением надо было обращаться дружелюбно, но осторожно. Русское население, напротив, следовало отправлять в концентрационные лагеря…
Продвигаясь к востоку от государственной границы 1939 г., войска поначалу встречали преимущественно родственное финнам население, а русских — в небольшом количестве лишь на территориях, прилегающих к реке Свирь и Онежскому озеру Население, эвакуированное ранее советскими властями в район Свири, стали вывозить в глубь захваченной территории в сентябре 1941 г. Концентрационные лагеря были организованы в деревнях Видлица, Ильинское, Кавгозеро, Погранкондуши, Палу и Усланка. Карелов же расселяли на свободе, на колхозных землях в окрестностях Олонца»
[135]
.
Позже, в 1942–1943 годах свыше 150 тысяч карелов отправили на трудовые работы в Финляндию.
В самом Петрозаводске русских оказалось слишком много, и часть женщин и детей были оставлены на свободе. Но они были обязаны на улице носить красные повязки на рукавах.
Любопытна статистика, приведенная Ю. Куломаа. Так, на 28 февраля 1942 г. в Яанислинне (Петрозаводске) проживало «национального населения» — 3012 человек, «ненационального населения», то есть русских, — 1866 человек. Кроме того, в «переселенческих» (то есть концентрационных) лагерях в Петрозаводске находились 19 851 человек.
Любопытно, что тот же Куломаа приводит следующие данные по смертности населения в 1942 г. в Петрозаводске: свободное население (русские и карелы) — 198 человек, в концлагерях — 2953 человека. Это по отчетам финского командования, а после войны те же финны насчитали 3467 человек, умерших в лагерях. Таким образом, за год в концлагерях Петрозаводска умирал каждый пятый.
Профессор Д.Д. Ролов, работавший в Национальном архиве Финляндии, приводит несколько иные сведения:
«За время войны Продолжения на территории Финляндии находилось 30 лагерей, приемных пунктов и производственных отделений, где содержались советские военнопленные. Лагеря делились на: 1) офицерские; 2) для рядового состава; 3) для "дружественных наций" и 4) лагеря для женшин-военнопленных. Иногда общая территория лагеря была разделена на женскую и мужскую зоны. Кроме того, на оккупированной территории финны создали еще несколько лагерей для гражданского населения и военнопленных.
Для гражданского населения.
Город Петрозаводск:
лагерь № 1 — 1000 человек,
лагерь№ 2— 1500,
лагерь № 3 — 3000,
лагерь № 4 — 3000,
лагерь № 5 — 7000,
лагерь № 6 — 7000,
лагерь № 7 — 3000 человек.
Петровский район, Святнаволок— 1000.
Пряжинский район, Киндосвары — 600.
Кутижма — 200.
Медвежье горский район — 600.
Олонецкий район, п. Ильинское — 2176.
Ведлозерский район — 1000.
Вместимость — 31 576 человек.
Для военнопленных.
Сегозерский район:
лагерь № 1 — 300 человек,
лагерь № 2 — 600 человек.
Кондопожский лагерь № 8021 750 человек.
Лагерь б/н—70 человек.
Олонецкий район, лагерь № 17 — 1000 человек.
Выборгский район—500.
Вместимость—3220 пленных»
[136]
.
