В феврале 1930 г. в Таллине начались первые переговоры Эстонии и Финляндии о военном сотрудничестве. На этом совещании стороны решили попытаться наглухо забить «окно в Европу», прорубленное Петром Великим, то есть готовились к морской блокаде СССР. Как блокировать? Ведь в 1930 г. Балтийский флот был сильнее как минимум на порядок флотов Финляндии и всех трех прибалтийских республик, вместе взятых.
Да, действительно, в открытом море один линкор «Марат» за полчаса перетопил бы все флоты лимитрофов. Но тут дело было не столько в кораблях, сколько в географии и береговой артиллерии.
Еще в ходе Первой мировой войны Россия в самом узком месте Финского залива, на его южном и северном берегах, построила десятки мощных береговых батарей, вооруженных новейшими орудиями калибра 305 мм, 254 мм, 234 мм, 203 мм и 152 мм. Подавляющее большинство этих батарей в целости и сохранности достались финнам и немцам.
С 1922 г. и финны, и эстонцы затратили большие средства на приведение в порядок береговых батарей и их модернизацию. В итоге при попытке прорыва корабли Балтийского флота должны были пройти около 100 км под огнем 305-мм орудий, одновременно стрелявших с финского и эстонского берегов и островов. А на расстоянии около 70 км залив с обеих сторон перекрывался огнем 254-мм, 234-мм, 203-мм и 152-мм орудий. В самом узком месте Финского залива по советским кораблям за 5 минут можно было выпустить до 1000 снарядов крупного калибра. Данные о подготовке к заграждению Финского залива были совсем недавно опубликованы профессором Хельсинкского университета Яри Лескиненом.
Обе страны готовились перекрыть залив несколькими рядами минных заграждений. За минными заграждениями на всякий случай должны были дежурить семь современных подводных лодок (пять финских и две эстонских).
Схема заграждения Финского залива морскими силами Финляндии и Эстонии. 1939 г. Из книги Я. Лескинена «Братская Государственная тайна»
Штабы обеих стран до деталей согласовывали проведение операций по заграждению залива. Ежегодно летом, начиная с 1930 г., оба флота проводили секретные маневры по постановке минных заграждений. В ходе учений 1936 г. береговые батареи финнов и эстонцев обстреливали реальные цели в центре Финского залива.
Любопытна и позиция нейтральной Швеции. Она еще в 1930 г. заключила секретное соглашение с Финляндией и Эстонией, что в случае их конфликта с СССР она не будет формально объявлять войну России, но пошлет в эти страны свои сухопутные части, корабли и самолеты под видом добровольцев.
Финско-эстонский барьер был неприступен для Балтийского флота как в 1930 г., так и в 1939 г. Это подтвердила и советско-финская война 1939–1940 гг., в ходе которой линкорам и крейсерам Балтийского флота не удалось полностью подавить ни одной финской береговой батареи. «Прорубить окно в Европу» могла только Красная армия.
Знали ли в Москве о вопиющих нарушениях Эстонией договора о ненападении? Разумеется, знали, но Сталину ничего не оставалось, как до поры до времени прикидываться дурачком, которого легко обвести вокруг пальца.
Определенную опасность для Советского Союза представляли и сухопутные силы государств-лимитрофов. Разумеется, в одиночку они не смогли бы вести боевые действия, а вот в случае большой войны с государствами Европы и нашей страной они вполне могли напасть на своего восточного соседа. Согласно «Записке начальника генштаба Красной Армии Наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову о наиболее вероятных противниках СССР» от 24 марта 1938 г., «Финляндия, Эстония и Латвия развертывают 20 пехотных дивизий, 80 танков и 436 самолетов».
[185]
Там же говорилось: «Что же касается Латвии, Финляндии и Эстонии, то при их выступлении или же нарушении Германией их нейтралитета, нужно считаться с появлением германских войск на их территориях.
Хотя немцы сейчас и помогают Латвии в строительстве железных дорог, однако железнодорожный транспорт этого государства не позволяет развернуть на его территории большие силы. Все же нужно считаться с появлением на территории Латвии 10–12 германских дивизий. Перевозка этих сил может быть совершена как по железным дорогам, так и морем.
В империалистическую войну германское командование стремилось цементировать армии союзников включением в них своих частей. Поэтому весьма вероятно, что на территории Эстонии и Финляндии появятся германские дивизии.
Армии этих государств, весьма вероятно, будут направлены германским командованием для концентрического удара на Ленинград и вообще на отрезание Ленинградской области от остальной территории СССР».
[186]
Предоставлю читателю самому судить, насколько прогноз, сделанный в марте 1938 г., оправдался летом 1941 г.
Несколько слов стоит сказать о внутренней политике лимитрофов. Начну с того, что никакой демократии в Прибалтике и на дух не было.
Так, в ответ на успехи компартии Эстонии на выборах Госсобрания второго созыва эстонская охранка отметила день смерти Ленина 21 января 1924 г. волной массовых арестов. Были разгромлены и закрыты 185 обществ и организаций, арестовано около 200 левых депутатов разных уровней. В феврале 1924 г. на таллинском «процессе 12» были осуждены И. Лауристин, Я. Томп, Э. Рынгелепп, А. Ваарман и другие. В результате репрессий численность компартии (около 2000 человек) начала сокращаться. А 27 ноября 1924 г. в Таллине завершилась очередная судебная расправа – «процесс 149». Подсудимый Я. Томп, председатель ЦС профсоюзов и депутат парламента, за возглас «Да здравствует рабоче-крестьянское правительство!» был немедленно подвергнут военно-полевому суду и расстрелян. Были приговорены к пожизненной каторге 39 человек: Г. Абельс, Х. Аллик, Х. Арбон, А. Веймер, Я.Камберг, П. Кээрдо, О. Кюннапуу, Л. Лайд, Э. Моргенсон, Л.Рейнсон,
И. Саат, В. Сасси, О. Сепре и другие. Семерым несовершеннолетним (Р. Буш, А. Вальдсак, Л. Вельс, А. Резев и др.) пожизненную каторгу «милостиво» сократили до 15 лет.
«В 1920-х годах рост заработной платы эстонских рабочих резко отставал от роста цен. Номинально заработок увеличивался, но реальная зарплата в 1924–1928 годах была даже намного ниже уровня 1913 года. Кодекс законов о труде, действовавший в Эстонии, был принят еще царским правительством, однако даже он не всегда соблюдался. В марте 1926 года Государственное собрание Эстонии приняло закон о компенсации за земли, отчужденные у помещиков на основании аграрного закона 1919 года, причем сумма компенсации превышала ту сумму, которую крестьяне когда-то уплачивали помещикам при освобождении от крепостной зависимости. Согласно новому закону, крестьяне, поселившиеся на отчужденных землях, фактически превращались на 60 лет в должников помещиков и их банкиров-посредников (именно такой срок потребовался бы на выплату компенсаций за землю при среднем доходе крестьянина)».
[187]
