Крайне важной была и установка в 1877 г. на кронштадтских фортах 33 9-дюймовых мортир обр. 1867 г., стрелявших 126-кг снарядами на дальность 6470 м.
В начале 1878 г. в Кронштадт прибыло двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1877 г., изготовленных на Обуховском заводе по чертежам Круппа, две 9-дюймовые мортиры обр. 1867 г. Пермского завода, двенадцать 6-дюймовых стальных пушек обр. 1867 г. Пермского завода и десять 6-дюймовых мортир обр. 1867 г., отлитых в Петербургском арсенале.
Пушки кронштадтских фортов были установлены за толстым каменным бруствером, а частично — в закрытых каменных казематах. Причем три казематные батареи (около двадцати 11-дюймовых пушек обр. 1867 г.) помимо укрытия за толстыми каменными стенами были прикрыты также броней толщиной от 190 до 225 мм.
Две 11-дюймовые пушки обр. 1867 г. были установлены на форту «Константин» на скрывающейся установке, спроектированной генерал-майором Г. Е. Паукером. После выстрела установка в течение 1,5 с уходила вниз каземата на 2,5 м, где происходило заряжание, затем установка поднималась и делала выстрел.
Двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1867 г. были установлены в шести бронированных башнях на батарее № 3 «Граф Милютин». Башни были рассчитаны так, чтобы они могли выдержать прямое попадание 14-дюймовых бронебойных снарядов, выпущенных почти в упор (с 300–500 м). Снаружи башни имели броневой пояс толщиной 305 мм, далее следовала 510-мм подкладка из тикового дерева, а затем — два слоя брони толщиной 76 мм и 51 мм. Вращение башен производилось паром, для чего на каждую башню имелась паровая машина мощностью 10 л.с., а на три башни — паровой котел. С помощью парового двигателя производился и подъем снарядов из погребов к орудиям (на высоту свыше 6 м). Постройка башенной батареи обошлась казне более чем в 3 млн рублей.
В случае появления британского флота на Балтике Финский залив в районе Кронштадта должен был быть перегорожен в несколько рядов минными и ряжевыми заграждениями. При этом большинство мин должно было быть крепостными.
Русские морские мины делились на два типа — гальваноударные и гальванические. Оба типа мин срабатывали одинаково: корабль своим корпусом сминал свинцовые колпачки (их моряки называли «рогами»), сминание колпачков замыкало электрическую цепь, ток проходил через запал и производил взрыв. Разница была в том, что в гальваноударных минах электрическая батарея находилась в самой мине, а в гальванических — на берегу. Гальванические мины соединялись с берегом кабелем, что вызывало дополнительные трудности при их постановке. Зато оператор на берегу простым поворотом рубильника мог перевести минное заграждение из боевого положения в пассивное для того, чтобы свои корабли могли ходить по минному полю без риска подорваться на мине.
Гальваноударные мины использовались Морским ведомством, а гальванические — Военным, а конкретно они состояли на вооружении береговых крепостей.
Для постановки мин как флот, так и Кронштадтская крепость располагали несколькими паровыми и гребными судами.
Большое внимание уделялось различным подводным преградам. Так, согласно докладу комиссии Главного инженерного управления: «Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельскаго флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнями, и частию из сплошного каменного мола, образованнаго наброскою из булыжнаго камня» (40. С. 301).
В южной части залива ряжевые заграждения в два ряда тянулись от южного берега до форта «Павел I».
Таким образом, не только «особая эскадра», но и пять таких эскадр не смогли бы взломать русскую оборону в районе Кронштадта. Если бы адмирал Кей пожаловал на Балтику, перед ним бы оказалась альтернатива — или постоять пару-тройку месяцев у входа в Финский залив, захватить десяток малых каботажных судов, пограбить дюжину чухонских деревень, изнасиловать десятка два чухонок, т. е. в точности повторить стояние британской эскадры на Балтике в 1854–1855 гг., или атаковать в лоб Кронштадт. Последний вариант привел бы к уничтожению не менее половины британских броненосцев.
Надо ли говорить, что лорды Адмиралтейства не были дураками, и всерьез нападать на Кронштадт никто не думал. «Особая эскадра» была одним из великих британских блефов, на который, увы, купились Александр II и его «железный канцлер». Был, естественно, и финансовый аспект сбора великой армады. Не надо забывать, что воруют не только в России. В 1877–1878 гг. десятки миллионов фунтов стерлингов уплыли в бездонные карманы подрядчиков и лордов Адмиралтейства.
Между тем Россия готовилась не только к пассивной обороне, но и к нападению на британские коммуникации. Русские крейсера, корветы и клипера были отправлены в Атлантику и Тихий океан.
Кроме того, русское правительство решило в марте 1878 г. приобрести в США двенадцать пароходов с тем, чтобы вооружить их и переоборудовать в крейсера, однако из-за финансовых затруднений было решено ограничиться четырьмя судами. Естественно, что вся операция проводилась в строжайшей тайне. 1 апреля 1878 г. из Ораниенбаума вышел зафрахтованный Россией под командованием капитан-лейтенанта К. К. Гриппенберга германский пароход «Цимбрия», на борту которого находились 66 русских морских офицеров и 606 нижних чинов. Замечу, что все господа офицеры получили огромные для того времени подъемные: мичман — 400 рублей, капитан-лейтенант — 800 рублей. Поэтому недостатка в добровольцах не было. Только в море Гриппенберг вскрыл пакет и прочитал приказ: «…обогнуть Северную Англию и… идти в небольшой порт Северо-Американских Штатов, South-West-Harbour». Этот порт, расположенный в штате Мэн почти на границе с Канадой, как нельзя лучше подходил для пребывания русских экипажей — подальше от любопытных глаз и ушей. Впрочем, была и еще одна причина, чисто русская: в штате Мэн действовал «сухой закон» и были запрещены все крепкие напитки.
16 апреля «Цимбрия» прибыла в Саут-Вест-Харбор. Прибывшие представились русскими эмигрантами, приехавшими в Америку. «Эмигранты» были в штатском, но уж больно однообразно одеты, да и выправка выдавала.
Гриппенберг немедленно отправился на телеграф и отослал несколько шифрованных цифрами телеграмм в Россию. Телеграфистам никогда не приходилось отправлять цифровые телеграммы, и это обстоятельство привлекло большее внимание прессы, чем сам факт прибытия «Цимбрии». Увы, у наших адмиралов не хватило ума составить зашифрованный текст на английском языке.
Покупку судов вел капитан-лейтенант Л. П. Семечкин, ранее прибывший в США на рейсовом пароходе. Кстати, Семечкин был в Америке в 1863 г. с эскадрой адмирала Лесовского. Семечкин заранее вступил в сговор с филадельфийским банкиром Вортоном Баркером. В марте 1878 г.
Баркер объявил, что собирается создать судоходную компанию для обслуживания линии Аляска — Сан-Франциско и приобрести три-четыре быстроходных парохода. Благодаря огромному капиталу и связям в правительственных кругах этот проект возражений не встретил. Правительство оставило за собой лишь право освидетельствовать пароходы и признать их годными для предполагаемой цели. Так возникло, очевидно, не без ведома американского правительства, фиктивное пароходство Баркера.
