19 апреля 1877 г. министр иностранных дел Англии лорд Дерби отправил ноту канцлеру Горчакову. Там говорилось: «Начав действовать против Турции за свой собственный счет и прибегнув к оружию без предварительного совета со своими союзниками, русский император отделился от европейского соглашения, которое поддерживалось доселе, и в то же время отступил от правила, на которое сам торжественно изъявил согласие. Невозможно предвидеть все последствия такого поступка» (56. Кн. вторая. С. 357).
Выслушав эти резкие замечания от британского посла, Горчаков ответил, что, желая избежать раздражающей полемики, которая ни в коем случае не может привести к добру, он оставит английскую депешу без ответа.
Но это не удовлетворило Лондон. Узнав о предстоящем отъезде в Петербург русского посла графа Шувалова, лорд Дерби вручил ему ноту, в которой «во избежание недоразумений» перечислил те пункты, распространение на которые военных действий затронуло бы интересы Англии и повлекло бы за собой прекращение ее нейтралитета и вооруженное вмешательство в войну России с Турцией. Это были Суэцкий канал, Египет, Константинополь, Босфор, Дарданеллы и Персидский залив. Для успокоения общественного мнения Англии лорд Дерби требовал положительного ответа на свою ноту.
Горчаков был страшно напуган английским блефом. Как уже говорилось, в случае начала русско-английской войны Германия немедленно напала бы на Францию, и Бисмарк бы стал властелином Европы, чего в Англии боялись больше всего на свете. И вот не на шутку перетрусивший старец поручил графу Шувалову передать лорду Дерби, что Россия не намерена ни блокировать, ни заграждать Суэцкий канал, ни угрожать ему каким бы то ни было образом, признавая его международным сооружением, важным для всемирной торговли. И хотя Египет является частью Османской империи, а египетские войска воюют против России, но ввиду того, что в Египте замешаны европейские интересы и в особенности интересы Англии, Россия не включит эту страну в сферу своих военных операций. Не предрешая исход войны, Россия признает, во всяком случае, что участь Константинополя составляет вопрос, представляющий общий интерес, который может быть разрешен только общим соглашением, и что если встанет вопрос о принадлежности этого города, то он не может принадлежать ни одной из европейских держав. Проливы, хотя оба их берега и принадлежат одному государству, являются истоком двух обширных морей, в которых заинтересованы все державы, а потому следует при заключении мира разрешить этот вопрос с общего согласия на основаниях справедливых и действительно обеспеченных. Русское правительство не посягнет ни на Персидский залив, ни на какой-либо иной путь в Индию.
Росчерк пера русского канцлера на много месяцев затянул войну и стоил жизни многим десяткам тысяч русских солдат.
Морское ведомство тщательно готовилось к войне с Турцией. Непосредственно перед войной в Атлантическом океане и частично в Средиземном море находилась крейсерская эскадра контр-адмирала Бутакова-второго. В ее состав входили броненосный фрегат «Петропавловск» (20–8-дюймовых и 1–6-дюймовая пушка), фрегат «Светлана» (6–8-дюймовых и 6–6-дюймовых пушек), корветы «Богатырь» и «Аскольд» (по 8–6-дюймовых и по 4–4-фунтовых пушки на каждом) и клипер «Крейсер» (3–6-дюймовых и 4–4-дюймовых пушки).
На Тихом океане находился отряд контр-адмирала Пузина в составе корвета «Баян», клиперов «Всадник», «Гайдамак», «Абрек» и четырех транспортов. Всего 38 орудий — 6-дюймовых, 9– и 4-фунтовых. На всех кораблях, находившихся в плавании, были установлены новые пушки обр. 1867 г.
На Балтике находились два броненосных фрегата «Князь Пожарский» и «Севастополь», один фрегат, семь корветом и семь клиперов. В высокой степени готовности были достраивающиеся на плаву броненосные фрегаты «Минин» и «Генерал-Адмирал».
Этих сил вполне бы хватило для крейсерской войны как в Атлантике, так и в Средиземном море. Хотя «Петропавловск» и «Светлана» были в состоянии потягаться с любым турецким броненосцем, за исключением, возможно, «Мессудие», но нужды искать встречи с боевыми кораблями султана не было. Достаточно было крейсерскими действиями парализовать как внешнюю, так и внутреннюю торговлю Турции. Бомбардировка с моря турецких городов на Средиземном море вызвала бы панику в Турции и восстания угнетенных народов, например греков на Кипре, арабов в Аравии и т. п. В этом случае русские крейсера могли бы доставлять оружие повстанцам и при необходимости поддерживать их огнем.
Надо ли говорить, что Тихоокеанский отряд контр-адмирала Пузина мог наделать много шума на берегах Красного моря и Персидского залива.
Офицеры и матросы эскадр рвались в бой. 6 апреля 1877 г. из порта Антверпен в Турцию вышел бельгийский пароход «Fanny David» с грузом крупповских орудий. Фрегат «Петропавловск» был готов перехватить пароход с военной контрабандой, но Морское ведомство прислало срочную телеграмму «о неудобстве подобного образа действий».
А 29 апреля последовал приказ всем кораблям из Атлантики и Средиземного моря возвращаться в Кронштадт.
Генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, уже не заикаясь о Средиземном море, попросил разрешение у Александра II послать пару крейсеров в Атлантику в район Бреста. Ему ответил Управляющий Морским министерством: «Государь не согласен на Ваше предложение, он опасается, чтобы оно не создало неприятностей и столкновений с англичанами по близкому соседству с Брестом».
Повторяю, это все происходило в момент, когда Англия была изолирована дипломатически, она оказалась бессильной повлиять на войны 1858–1870 гг. в Европе. Все же государства континентальной Европы не хотели или не могли вести войну с Россией.
Поначалу Турция очень боялась русской Атлантической эскадры. Турки готовились начать минные постановки в районе Дарданелл. Переброска войск из Египта в Стамбул шла лишь под конвоем броненосцев. Но вскоре страх сменился удивлением и смехом. Конвои были отменены. Наконец к июлю 1877 г. турецкая эскадра Гуссейн-паши в составе двух броненосцев и шести паровых судов, базировавшихся в порту Суда на Крите, начала охоту за русскими торговыми судами в Средиземном море. Турки не боялись «неудобства» и «неприятностей». Россия ответила на захваты своих судов… энергичными нотами и протестами. Но Гуссейн-паша чихать хотел на словоблудие «железного» канцлера Горчакова.
Здесь стоит отметить слабость турецкого флота. В его составе имелось лишь четырнадцать мореходных броненосцев, из которых половина была построена в Англии, семь броненосных судов на реке Дунай, а также большое число паровых деревянных судов: шесть двухдечных кораблей, шесть фрегатов и тринадцать корветов (все винтовые). Четыре винтовые деревянные шхуны патрулировали Дунай. Вооружение шхун составляло четыре гладкоствольных (12– и 19-фунтовых) орудия. Экипаж 70 человек. Транспортный паровой флот состоял из 57 судов, часть из которых была вооружена. Всего на транспортных судах имелось 162 орудия, в основном гладкоствольных. На турецких кораблях служили десятки британских офицеров.
У русских в Черном море было лишь два броненосных судна, так называемые «поповки». Они имели мощные и эффективные орудия: «Новгород» — две 11-дюймовые пушки обр. 1867 г., а «Адмирал Попов» — две 12-дюймовые пушки обр. 1867 г. Однако скорость «Новгорода» не превышала 6 узлов, «Попова» — 8 узлов. В свежую погоду она падала до 5 узлов. Поворотливость была в 10 раз хуже, чем у обычных судов. «Поповки» не слушались руля, а управлялись только машинами.
