19 апреля в Киеве открылся Украинский национальный конгресс, на который съехались 900 делегатов со всей Украины, от украинских общин бывшей империи, различных экономических, просветительских, военных и благотворительных организаций. На конгрессе были избраны (уже чисто формально) 150 представителей в Центральную раду, Грушевского утвердили ее президентом».
[168]
Прекрасная рождественская сказочка, придуманная в Канаде для детей украинских эмигрантов. Население Малороссии вовсе не собиралось объединяться в «едином представительском органе», что и показали последующие события. Масон высокого градуса Михайло Грушевский прибыл не из ссылки, а из Москвы. Впрочем, может, для канадца Москва – это и есть захолустье, куда ссылали «щирых украинцев».
Забегу немного вперед, чтобы более не возвращаться к господину Грушевскому. Менее чем через год, оказавшись не удел, он, подобно «брату» Керенскому, отправился в эмиграцию, зато в отличие от незабвенного Александра Федоровича решил вернуться в СССР. И вот Грушевский в марте 1924 г. объявляется в Киеве. Большевики назначают сепаратиста и русофоба руководить исторической секцией Украинской Академии наук и рядом ее комиссий. Грушевский возобновляет прерванное революцией и Гражданской войной издание журнала «Украина» (естественно, на родной мове). В 1929 г. его избирают действительным членом Академии наук СССР.
В 1931 г. Грушевского арестовывает ОГПУ по обвинению в контрреволюционной деятельности и связи с эмигрантами. Но, увы, наш историк оказывается не по зубам чекистам, как и в 1914 г. – русской контрразведке. По распоряжению «сверху» его отпускают (опять помощь братьев). Грушевский тихо умирает на курорте в Кисловодске на 69-м году жизни.
Но вернемся к Центральной раде. 23 июня 1917 г. рада издала свой первый «Универсал»:
«Народ украинский! Народ крестьян, рабочих, трудящегося люда!
Волей своей ты поставил нас, Украинскую Центральную раду, на страже прав и вольностей Украинской Земли…
Пусть будет Украина свободной. Не отделяясь от всей России, не порывая с державой Российской, пусть народ украинский на своей земле имеет право сам устраивать свою жизнь. Пусть порядок и устройство в Украине дает избранное всенародным, равным, прямым и тайным голосованием Всенародное Украинское Собрание (Сейм). Все законы, которые должны дать тот порядок здесь у нас, на Украине, имеет право издавать только на Украинское Собрание.
А те законы, которые должны давать порядок по всей Российской державе, должны издаваться во Всероссийском Парламенте.
Никто лучше нас не может знать, что нам нужно и какие законы для нас лучшие.
Никто лучше наших крестьян не может знать, как распоряжаться своей землей. И потому мы хотим, чтобы после того, как по всей России будут конфискованы все помещичьи, казенные, царские, монастырские и иные земли в собственность народов, когда будет издан об этом закон на Всероссийском Учредительном Собрании, право распоряжения нашими украинскими землями, право пользования ими принадлежало только нам самим, нашему Украинскому Собранию (Сейму)».
[169]
Який гарный набор слов, вроде все будет хорошо. А на самом деле – смесь вранья и несуразиц.
Начну с того, кто такой «народ украинский». До 1917 г. термина «народ украинский» не было ни в одной энциклопедии. Так что любой честный политик для начала сформулировал бы понятия «народ украинский» и «земля украинская». Надо ли говорить, что радные жулики сознательно отказались от четких формулировок.
Центральную раду выбирал не народ, а несколько сот функционеров украинской партии социалистов-федералистов, украинской социал-демократической партии, украинской партии социалистов-революционеров и ряда совсем малых объединений. К 1917 г. все эти партии состояли из нескольких десятков, в лучшем случае сотен членов. Замечу, что перечисленные партии не были частями общеимперских партий социал-демократов, социал-революционеров и др. Это были автономные группировки, руководимые, как правило, масонами. Главой Генерального Секретариата (Совета Министров) стал масон В.К. Винниченко. Замом (товарищем) масона Грушевского в раде был А. Ниховский, тоже из ложи «Великий Восток Народов России». Замечу, что когда в 1910 г. обсуждалось название ложи, то Грушевский не захотел, чтобы в названии упоминалось слово «Россия», поскольку такого государства вообще быть не должно, и масоны решили назвать ложу «Великий Восток Народов России». Таким образом, братья-каменщики Керенский, Некрасов, Грушевский и K° уже заранее предполагали развал государства Российского.
Но вернемся к первому «Универсалу». По мысли его создателей, на Украине должны были действовать только законы, изданные местным Сеймом. А при чем тут «Всероссийский Парламент»?
Самым важным вопросом для крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения Великороссии и Малороссии, был земельный вопрос. И что же предложили самостийники? Ждать, пока в России будет создано Учредительное собрание, принят закон о земле, наконец, фактически «будут конфискованы все помещичьи… земли», и только тогда наша рада возьмется за передачу земель крестьянам на Украине. Блеск! Вроде бы братья-масоны и обещают крестьянам землю, а на самом деле подсовывают фигу!
А когда «селяне» с топорами спросят, где же обещанная землица, то уж и ответ готов: виноваты злыдни-москали, никак не решат сей вопрос. Бей кацапов!
Естественно, киевские масоны прекрасно знали, что их петроградские братья во Временном правительстве не желают давать землю крестьянам и будут «тянуть резину» до последнего.
Как же реагировало Временное правительство на действия Центральной рады? С одной стороны, признать фактическое отделение Украины для «временных» означало подписать себе смертный приговор. С другой стороны, как не порадеть братьям по ложе! В Киев выяснять отношения едет А.Ф. Керенский. Замечу, в ложе «Великий Восток» он занимался координацией деятельности столичных и киевских масонов и по делам ложи ездил в Киеве 1913, 1915 и 1916 гг.
После переговоров с Центральной радой Керенский признал право Генерального Секретариата управлять пятью украинскими губерниями – Киевской, Полтавской, Подольской, Волынской и Черниговской.
Однако ни Временное правительство в Петрограде, ни Центральная рада не имели реальной поддержки ни у народа, ни у армии. Даже отъявленный самостийник Орест Субтельный вынужден признать: «Центральная рада с головой погрузилась в бесконечные дискуссии о границах своих полномочий, пренебрегая при этом такими более прозаическими, но куда более насущными проблемами, как укрепление законности и порядка, обеспечение снабжения городов и работа железных дорог. Она также оказалась неспособной решить наболевшую проблему передела земли. Как следствие, первоначальное единство, продемонстрированное украинцами ранее, быстро распалось. Обострились политико-идеологические противоречия между социал-демократами, составлявшими в Центральной раде большинство, и многочисленными социалистами-революционерами. Погрязнув в бесплодных дебатах и раздорах, члены Центральной рады, власть которой фактически уже ограничивалась окрестностями Киева и нескольких крупных городов, утратили связь с селом, а значит, и с массами, связь, достигнутую на короткий срок благодаря различным съездам, проходившим в Киеве. Губернии были предоставлены самим себе».
[170]
