В царском указе была четко определена процедура подписания договора. Аббас должен был на той «грамоте правду учинить, смерть дать». «Учинить смерть» означало принести клятву на Коране. А это у мусульман означало присягу на подданство.
Посольство Жирово-Засекина в ноябре 1600 г. присоединилось к посольству Пер Кули-бека в Казани. Зиму оба посольства провели в Саратове. 1601—1602 гг. Засекин провел в Персии, несколько раз был принят шахом, но договор так и не был подписан. Вернулся в Москву Жирово-Засекин только 28 августа 1603 г.
Затем началась Смута, и царю Борису стало совсем не до Персии.
Взойдя на престол, Лжедмитрий I решил начать широкомасштабную войну с османами. В мае 1606 г. Гришка Отрепьев решил отправить в Персию посольство во главе с князем Иваном Петровичем Ромодановским. Он должен был получить достоверные сведения о персидско-турецкой войне и разработать план совместных военных действий. Но в конце мая Лжедмитрий I был убит, и на московский престол сел Василий Шуйский, который под давлением находившихся в Москве польских и папских послов не стал отменять посольства в Персию, поэтому в верительных грамотах князя Ромодановского попросту вычеркнули имя Димитрия и вписали имя нового царя Василия.
А тут нам придется немного вернуться назад. Дело в том, что после включения Астрахани в состав Московского государства на Каспии появились казаки-разбойники — донские, запорожские и волжские.
Так, в 1580 г. хан большой ногайской орды Урус жаловался Ивану Грозному на нападения казаков на ногаев на Нижней Волге. Иван Грозный отвечал: «На Волге многие литовского короля литовские казаки живут, Федька Безстужев с товарищи. А приходят с Днепра. И приходят твоих людей громят. И литовский король с вами ссорити. И мы велели послати из Астрахани на Дон. И на Волгу тех воров сыскивати. А сыскав, велели их казнити»
[15]
.
Поскольку ни хан, ни сам царь точно не знали, чьи казаки Федьки Безстужева, Иван счел за лучшее «повесить» разбой на «литовских», то есть запорожских казаков.
И действительно, в конце XVI — начале XVII века разбои на Волге периодически приводили к параличу торговли на целые навигации.
В 1572 г. отряд волжских казаков разгромил город Сарайчик на реке Яик (переименованной Екатериной II в Урал) — столицу Ногайской орды. В 1577 г. отряд стрельцов под началом стольника Мурашкина разгромил «воровское гнездо» волжских казаков. Часть казаков вместе с атаманом Ермаком Тимофеевичем подалась к купцам Строгановым, другие с атаманом Андреем двинулись на Терек, а третьи под началом атамана Нечая вновь разгромили Сарайчик.
В 1585 г. атаман Матвей Мещеряк вывел 700 казаков на реку Яик в район устья реки Илек и на острове Кош-Яик построил городок. Так возникло Яицкое казачество.
С разрешения русского правительства торговлей на Волге и Каспии решили заняться англичане. В 1558 г. англичанин Дженкинсон купил в Астрахани бус, погрузил на него свои товары и отправился к полуострову Мангышлак. Там он перегрузил товары на верблюдов и добрался до Бухары. В следующем году он возвратился, а в 1562 г. приехал опять и на этот раз торговал в Персии. После этого англичане ходили через Каспийское море в 1564, 1565, 1568 и 1569 гг., пытаясь пробиться в Индию, но безуспешно.
В мае 1572 г. отряд из 150 казаков напал на английский корабль, который возвращался из Персии и стоял на якоре близ устья Волги. Англичане, по их словам, убили и ранили почти треть казаков, но, в конце концов, сдались. Товары были разграблены, а капитана и команду казаки отпустили в Астрахань. Отправленные в погоню стрельцы на стругах изловили этих казаков и перебили их.
Зимой 1605/1606 г. на Тереке собралось довольно много (2—4 тысячи) «вольных» казаков. Казаки собрали по обычаю «круг», на котором стали решать принципиально важный вопрос, где «добыть зипуны». Поначалу было выдвинуто предложение «идти на Кур реку, на море, громить Турских людей на судах, а будет-де и там добычи не будет, и им-де было козаком к Кизыльбашскому шаху Аббасу служить».
Но по здравому размышлению казаки решили, что грех в столь смутное время уходить на чужбину, куда выгоднее грабить Московское государство.
Дабы придать оному мероприятию законный характер, они провозгласили бродягу Илейку царевичем Петром, сыном царя Федора Ио-анновича, и отправились в Астрахань, а затем вверх по Волге.
В конце 1613 г. Астрахань была захвачена казаками атамана Ивана Заруцкого. Вместе с ним прибыла и его любовница Марина Мнишек с малолетним сыном Иваном. Заруцкий отправил послов к шаху Аббасу и попросил послать персидские войска в Астрахань. Шах милостиво принял посланцев, но по своему обычаю тянул время.
Тем временем царские войска двинулись к Астрахани. 12 мая 1614 г. Заруцкий бежал из Астрахани, а 25 июня атаман вместе с Мариной и ее сыном был выдан казаками царским воеводам.
В 1609 г. через Московское государство возвращались посольства Рахуллы-бека и Али Кули-бека, отправленные шахом к австрийскому императору Рудольфу II и польскому королю Сигизмунду III еще в 1604 г. В Астрахани Рахулла-бек умер, и посольство возглавил Тахмасп-бек. На обратном пути из Польши он был ограблен тушинскими казаками, а в 1611 г. выслан в Нижний Новгород, где находился до 1614 г.
В 1607 г. Аббас отправил к царю Василию Шуйскому посольство под началом амира Али-бека. После того как войско самозванца отступило от Москвы, это посольство по приказу Шуйского также отправили в Нижний Новгород, где персы находились до весны 1613 г. С воцарением династии Романовых Посольский приказ пригласил их в Москву, где они были приняты царем Михаилом Федоровичем. В Персию Али-бек выехал в 1613 г.
Вместе с персидским посольством из Москвы отправилось и русское посольство нового царя Михаила Федоровича во главе с дворянином М.Н. Тихановым и подьячим А. Бухаровым.
Посольство возвратилось из Персии в Москву в 1615 г., где им сразу же устроили строгий допрос — почему на прощальной аудиенции у шаха они были без русских «однорядок» — длинных однобортных кафтанов без воротника, а оделись в подаренные им персидские халаты? «Забыв свою русскую природу и государские чины ездили есте на отпуске к шаху в его Шахове платье, вздев на себе по два кафтана аземских... И вы тем царскому величеству учинили нечесть же: неведомо, вы были у шаха государевы посланники, неведомо — были у шаха в шутех». По традиции русские послы за границей могли появляться только в национальной одежде. В «коробьях окованных» они везли с собой пышное посольское платье, которое надевалось лишь в самых торжественных случаях — редко когда собственное, а чаще взятое напрокат из царских кладовых. Это роскошное облачение должно было демонстрировать богатство и величие русских государей, поддерживать их престиж в глазах иностранцев. В странах Востока русским послам по обычаю также жаловали парадное платье. Зная об этом, в Москве опасались, как бы подобные правила не нанесли урона государевой чести.
