К началу июня 1855 г. большая часть Сардинского экспедиционного корпуса высадилась в Крыму. На 5 июня корпус насчитывал уже 15 тысяч человек, 2246 лошадей, 364 мула и 323 воинские повозки различного предназначения.
В расположении союзников особых изменений не наблюдалось, разве что позиции турок из района Байдарской долины были перемещены во вторую линию Обсервационного корпуса, за расположение французов, видимо, для того, чтобы дать последним воспользоваться ее природными благами — фруктами и фуражом.
15 июня состоялся Военный совет союзников, где помимо нескольких французских генералов присутствовали лорд Раглан, Омер-Паша и генерал Ламармора. На совете генерал Пелиссье предложил план, который был всеми одобрен. Он сводился к следующему:
«1. Осуществить массированную бомбардировку Севастополя с рассвета 17-го июня в течение 24 часов.
2. Предпринять в тот же день демонстративное выступление в направлении русской армии на Бельбеке.
3. Начать штурм Большого Редута и Малахова кургана на рассвете 18-го июня.
Этот штурм должен начаться французами и англичанами одновременно. Демонстративное выступление должны осуществить пьемонтцы и турки при поддержке четырех французских дивизий. Цель выступления — держать в напряжении русскую армию, угрожая ей обходным маневром со стороны Байдар»
[101]
.
По этому плану Сардинский корпус должен был перейти Черную речку у Чоргуна и Карловки и следовать по обеим берегам реки Шули в направлении одноименного села, а также Ай-Тодора, Упу и Узенбаш с целью разведки местности и создания угрозы русским на плоскогорье с подступов, шедших из долины реки Шули и ведших в Кодиа Сала и в Корали.
Для обеспечения прохода через Черную речку в долину реки Шули Ла Мармора приказал саперам срочно построить мост у селения Чоргун и выделить силы для прикрытия работ.
Во время возведения моста произошла небольшая стычка с передовыми мобильными дозорами русских. Начальник штаба 2-й дивизии майор Поррино в своем донесении указывал, что «силы русских, пытавшихся противодействовать строительству моста, насчитывали от 150 до 200 солдат и 25 конных казаков. В результате стычки ранены двое берсальеров; что касается русских, то наблюдали падение четырех человек. К вечеру 16 июня мост был построен»
[102]
.
В 3 часа утра 17 июня 1-я сардинская пехотная дивизия под командованием генерала Дурандо и бригада резерва (под временным командованием полковника Джустиниани вместо генерала Ансальди) вышли из лагеря и через час, перейдя Черную речку по возведенному накануне мосту, поднялись на высоты у Чоргуна и подошли к Шули. 2-я пехотная дивизия (под временным командованием генерала Ансальди вместо умершего от холеры Алессандро Ламарморы, брата Альфонсо Ламарморы) остались в лагере.
Турецкие войска Омер-Паши (21 батальон) выступили одновременно с пьемонтцами, образуя правый фланг и двигаясь в направлении Карловки, Упу и Узенбаш.
Предполагалось, что выдвижение сардино-турецкой группировки вынудит русских сосредоточить свои силы у Кодиа Сала, что позволит французам перейти в наступление на плоскогорье Макензи. Поэтому три французские дивизии спустились к Черной речке, где соединились с четвертой дивизией и остановились в ожидании благоприятного момента.
По данным союзников, у Шули «русские имели 4 батальона пехоты, кавалерийский полк и полк казаков; за ними находился корпус в 10–12 тыс. человек. Еще один корпус охранял плато Макензи и, вероятно, 20 тыс. размещались на плато Бельбек».
Командир 1-й сардинской дивизии генерал Дурандо доносил в штаб корпуса: «При нашем приближении русские передовые посты, находившиеся в селении Шули, открыли беспорядочный огонь, затем отступили на ближайшие высоты. Мы не отвечали, потому что артиллерия находилась в арьергарде, а когда она подошла, то оказалось, что противник был уже слишком далеко…
Но дальнейшее продвижение не входило в наши планы, поскольку это выдвижение имело только демонстративный характер с целью отвлечения противника. А атакующие действия против русских на плато Макензи должны были совершить французы… Поэтому мы стали биваком на полпути между Шули и Чоргуном.
Неожиданно, следуя последним указаниям Ламарморы, здесь к нам присоединился и личный состав 2-й пехотной дивизии, оставшейся было в Камары. Прибыл и сам Ламармора»
[103]
.
В этих демонстративных наступательных действиях союзников (до 25 тыс. человек) на второстепенном направлении в районы Шули и Каралезского ущелья Сардинский корпус впервые принял участие почти в полном составе, несмотря на все возникшие у них трудности.
На 18 (6) июня было назначено наступление на Севастополь, а в случае удачи, то и на плато Бельбек. Сардинский корпус продвинулся вперед и провел рекогносцировку долины Шули. Турецкие войска заняли Узенбаш и его окрестности. Но русские «повторили тот же маневр: провели обстрел и отошли… Кажется, что на плоскогорье русские силы пришли в движение, обеспокоенные возможной атакой на Кодиа Сала»
[104]
.
Во время штурма Севастополя 18 июня корабли флотов союзников находились в боевом ордере на внешнем рейде Севастополя. Там же был и пьемонтский флагман — фрегат «Карло Альберто». Однако все союзные корабли держались вне досягаемости действия береговых батарей Севастополя.
Командование англо-французских сил благоразумно воздержалось от посылки итальянцев на штурм Севастопольских бастионов. Тем не менее неудача союзников и их огромные потери произвели удручающее впечатление на сардинских солдат и офицеров. Они потребовали, чтобы их отвели с позиций. Но генерал Ламармора такого приказа не давал. Тогда полки Сардинского корпуса без боя развернулись и беглым маршем двинулись в свой лагерь. Русские не сразу и поняли, что происходит. А когда опомнились, сардинцы были уже далеко, причем торопились они так, что даже бросили часть своего обоза. А через несколько дней один сардинец-перебежчик заявил, что если бы русские двинулись вперед, то сардинцы бы сдались.
Итальянцы сильно страдали в Крыму. Помимо сильной жары и вспыхнувшей эпидемии холеры, огромное количество комаров и мух буквально наводнило все палатки сардинцев. Но хуже всего было то, что сардинцы начали испытывать серьезную нехватку воды. Пришлось даже выставить у источников вооруженные посты, чтобы регулировать распределение воды по подразделениям. Питьевая вода набиралась по ночам, а для мытья и стирки брали воду из ручья, протекавшего довольно далеко от итальянского лагеря. «Это было новым тяжелым испытанием для личного состава. Офицеры же, не зная, чем заняться, по ночам от жары и духоты не в силах уснуть, играли в карты, многие проигрывали последние небольшие суммы-надбавки к жалованью или же брали у сослуживцев в долг»
[105]
.
