Дюмурье был крайне возмущен бездарностью поляков и уехал в Венгрию, а оттуда во Францию. Как иронически заметил Суворов, он «откланялся по-французски и сделал антрешат в Бялу, на границу».
Перед отъездом Дюмурье отправил Казимиру Пулавскому письмо, где высказал все, что думал о поляках. Как писал Суворов, «он его [Пулавского] ладно отпел».
Однако Казимир Пулавский не считал дело проигранным и попытался штурмом овладеть крепостью Замостье, но ему удалось захватить только передовые укрепления и предместье.
22 мая к Замостью подошел Суворов и выбил из его предместья Пулавского. Поляки начали отход, но затем Пулавский совершил смелый маневр и ушел к Ландскроне. По одной из версий восхищенный Суворов послал к Пулавскому пленного польского ротмистра с подарком — любимой фарфоровой табакеркой.
Пока Суворов громил Дюмурье, великий литовский гетман Михаил Клеофас Огиньский
[178]
колебался. У него была четырехтысячная частная армия, способная причинить русским немало неприятностей, но талантливый композитор, музыкант, писатель и инженер, Огиньский был никудышным полководцем и политиком.
Наконец Огиньский сделал выбор, и в ночь на 30 августа его войска напали на отряд полковника А. Албычева («легионную команду»). Полковник был убит, а его отряд сдался литовцам. По приказу Огиньского часть пленных были отпущены. Далее гетман издал манифест о своем присоединении к конфедерации и отправился в Пинск.
Получив известие о движении Огиньского в южном направлении, Суворов решил немедленно выступить ему навстречу. Из Люблина он прибыл в Бялу, где в короткий срок сформировал из подразделений бригады полевой деташемент, при этом оставив на каждом посту Люблинского района необходимое число войск для их обороны. В отряд включили до тридцати солдат «легионной команды», отпущенных Огиньским, а общая численность полевого деташемента составила 902 человека при пяти орудиях.
Рано утром 12 сентября Суворов атаковал войска литовского гетмана у местечка Столовичи, расположенного на полпути между Брестом и Минском. Русским удалось достичь тактической внезапности, и к 11 часам утра все было кончено. По одному источнику
[179]
было убито свыше 300 поляков и 400 взято в плен, по другому
[180]
— убитых поляков было свыше 400 и 300 пленных. Перечисление титулов авторов этих монографий займет полстраницы, но данные явно взяты ими с потолка. Польские же данные отсутствуют. Но так или иначе, победа Суворова была полная. Русские захватили гетманскую булаву Огиньского, а сам гетман едва успел спастись. «Гетман, — доносил Суворов, — ретировался на чужой лошади в жупане, без сапогов, сказывают так! Лучшие люди убиты или взяты в полон». Русские же потеряли убитыми восемь нижних чинов, ранеными трех офицеров и трех нижних чинов.
В Польше Суворов быстро делал карьеру: 1 января 1770 г. был произведен в генерал-майоры; в том же году получил орден Святой Анны; 19 августа 1771 г. был награжден орденом Георгия ІІІ степени. 20 декабря 1771 г. последовал новый указ: «За совершенное разбитие литовского гетмана графа Огиньского» Суворов награждался орденом Александра Невского.
В 1771 г. взамен полковника Дюмурье французское правительство направило в Польшу генерала барона де Виомениля. Вместе с ним прибыли пятьдесят французских офицеров и несколько десятков унтер-офицеров. Все французы ехали в партикулярном платье.
В отличие от своего предшественника Виомениль не стал составлять амбициозные планы военной кампании, а решил воздействовать на панов эмоционально. «В отчаянном положении, в котором находится конфедерация, — считал он, — потребен блистательный подвиг для того, чтобы снова поддержать ее и вдохнуть в нее мужество».
В конце 1771 г. такую попытку по поручению Казимира Пулавского предприняли несколько шляхтичей, выкравших из Варшавы польского короля, однако один из заговорщиков в последний момент переметнулся на сторону монарха и помог Понятовскому вернуться в столицу.
Тогда Виомениль решился на другую отчаянную демонстрацию — захват Краковского замка. В составе краковского гарнизона находились Суздальский пехотный полк, несколько сотен казаков и другие подразделения. Командовал гарнизоном полковник В. В. Штакельберг.
Краковский замок был сильно укреплен. Высота его стен составляла 9,2 м, а толщина достигала 2,2 м. Вокруг замка был вырыт глубокий ров. В замке русские хранили полковой обоз, четыре пушки и содержали несколько десятков пленных конфедератов.
В ночь с 21 на 22 января 1772 г. из крепости Тынец, занятой конфедератами, вышел отряд из шестисот человек под командованием французского бригадира Шуази, а в Кракове в это время шел костюмированный бал. Конфедераты сели в лодки и с помощью шестов переправились через Вислу. Перед этим выпал глубокий снег, и поляки, надев поверх мундиров белые одежды ксендзов, беспрепятственно отыскали отверстия под стенами, где местные жители заблаговременно выломали решетки. Шуази, разделив отряд на три части, должен был со своей группой пробраться через трубу для стока нечистот, но она оказалась заложена камнем. Тогда он вернулся к Тынцу, оставив на произвол судьбы остальных своих людей, а те благополучно проникли в замок и кинулись на часовых у ворот, затем захватили главный караул и завалили изнутри ворота, оставив свободной лишь низкую калитку (фортку).
Штакельберг танцевал на балу, когда в крепости раздались выстрелы. Несколько поляков вбежали в залу и потребовали, чтобы полковник сдал шпагу. Он едва успел спастись и, собрав находившиеся в городе отряды, кинулся к замку. Суздальцы попытались взломать ворота, но были обстреляны с башен и из окон. Через полчаса секунд-майор Сомов вторично подступил к воротам, а капитан Арцыбашев бросился на вал к фортке. Вскоре Сомов и Арцыбашев были ранены, а Суздальский полк потерял в эту ночь убитыми и ранеными 41 человека и около 60 пленными.
В ночь на 24 января к Шуази подошло подкрепление. Отряд конфедератов с боем прорвался в замок. А утром в Краков прибыл Суворов с отрядом русских войск и пятью польскими коронными конными полками, которыми командовал граф Ксаверий Браницкий.
Отряд Суворова вместе с остатками гарнизона (всего около 3500 человек) приступили к осаде замка, а кавалерия Браницкого охраняла правый берег Вислы. По приказу Суворова русские солдаты втащили несколько полевых пушек на верхние этажи высоких домов Кракова и оттуда открыли огонь по замку. Однако огонь их был малоэффективен, а осадных орудий у русских тогда не было.
Бригадир Шуази предложил выпустить из замка 100 пленных русских и 30 польских ксендзов, а также снабдить осажденных лекарствами, но получил категорический отказ.
