Несмотря на решение «венского арбитража», поляки и венгры желали захватить все Закарпатье. 14 ноября 1938 г. чехи обнаружили отряд поляков, двигавшийся в направлении Валлвое – Синевир. 20 ноября у Торуни (долина реки Рика) чехи убили шестерых польских диверсантов.
Еще не закончилась венгерская оккупация юго-западных районов Закарпатья, а польский МИД по дипломатическим каналам уже подталкивал венгерское правительство воспользоваться замешательством и хаосом в Чехословакии и захватить все Закарпатье. Так, начальник политического отдела МИДа Тадеуш Кобылянский уверял, что «цели можно достичь только быстрыми действиями», которые необходимо начать сразу после 10 ноября, поскольку позже это будет уже невозможно.
8 ноября польский министр иностранных дел Юзеф Бек вызвал к себе венгерского посланника Хори и заявил, что Польша уже несколько месяцев выступает в защиту «венгерского дела», имея в виду установление общей венгеро-польской границы. Причем польское правительство действует не только дипломатическим путем, но и весь польский народ поддерживает его. И Бек хотел бы знать, что Венгрия намерена предпринять после 10 ноября. Бек уверил Хори, что он вовсе не желает оказывать давление на венгерское правительство, но из-за существующих между их двумя государствами отношений, тесной кооперации и его искренних дружеских чувств к Венгрии Бек считает, что имеет право просить конкретного ответа на поставленный им вопрос. Это нужно и для того, чтобы согласовать с ним политику Польши, определить дипломатическую работу и свое поведение. Вначале Бек заявил, что, каким бы ни был ответ венгерского правительства в вопросе Русинска, он согласится с ним. Но и венгерское правительство должно понять, что «нам в этом вопросе нужна ясность». Бек предложил Хори несколько вариантов дальнейших действий. Так, например, в Чехословакии сейчас царил хаос, причем не только в Закарпатье, но и по всей стране. Так что Венгрия, используя эту ситуацию, может незамедлительно решить все вопросы. Бек предлагал и другой вариант – развернуть мощную пропаганду и одновременно вести не очень масштабную, но зато регулярную диверсионную работу. Однако затем обязательно должна была последовать сильнейшая диверсионная акция. И если венгерское правительство считает возможным отложить акцию на более поздний срок, то может вступить в силу обещание гарантии границ Чехословакии, внутри страны может начаться консолидация и т. д., что может потребовать больших жертв и свести к минимуму возможность осуществления венгерского плана вообще.
Министр иностранных дел Венгрии Калман Каня к этому времени уже знал, что его агент в правительстве Подкарпатской Руси – Бродий сидит в пражской тюрьме, а новое правительство во главе с Волошиным в те дни эвакуировалось из Ужгорода в новую столицу Хуст. Поэтому, получив сообщение Хори о ходе переговоров, он 9 ноября в ответной шифрограмме писал: «Не исключено, что сегодняшнее русинское правительство после оккупации Ужгорода и Мукачева попросит ввести венгерские войска для поддержания порядка на оставшейся территории. В таком случае венгерское правительство готово послать туда войска для поддержания порядка и подавить возможное сопротивление». А если нет, то тогда следует продолжить совместную с Польшей диверсионную деятельность. Ввод венгерских войск на территорию Карпатской Украины в случае их приглашения предполагает участие и польских войск, так как война может перекинуться за пределы Закарпатья.
9 ноября венгерский военный атташе в Варшаве Бела Лендьел передал начальнику польского генштаба Вацлаву Стахевичу предложение венгерского генштаба бросить в бой четыре польских корпуса, что, как сообщал Хори, «вызвало здесь большое удивление». В полночь Хори вызвал к себе начальник кабинета Бека Михал Любеньский и зачитал ему директивы, предназначенные для польского посланника в Будапеште Леона Орловского. В директивах говорилось, что Польша считает пожелания Венгрии невыполнимыми. Тогда Хори попросил немедленной аудиенции у Бека. Последний объяснил венгерскому посланнику, что пожелания венгерского генштаба нельзя удовлетворить уже хотя бы из-за невозможности тайно и быстро мобилизовать такое количество польских войск. Просьба эта вызвала удивление и потому что венгерское правительство, ранее считавшее возможным достижение своих целей дипломатическими путями, не предъявляя своих требований на Карпатскую Украину, вдруг требует использовать польские войска по всему фронту.
Бек считал, что использование Польшей военной силы более бы навредило, чем принесло пользу. Однако Польша будет усиливать диверсионную деятельность в Закарпатье, и Бек хотел бы знать, какие конкретные дипломатические шаги намерено предпринять венгерское правительство, чтобы помочь ей в этом. Польское правительство постарается сдержать Румынию, если дело дойдет до вооруженного конфликта с Чехословакией.
Венгерский министр иностранных дел Калман Каня сообщил Хори, что венгерский генштаб просил поддержки четырех польских корпусов только в том случае, если контрнаступление чехословацкой армии не ограничилось бы Закарпатьем, а на Карпатской Руси венгерскому генштабу потребовалась бы помощь только одного польского корпуса.
Однако Бек не особенно поверил Кане и 11 ноября снова спросил у Хори, действительно ли планируется ввод регулярных войск, на что посланник ответил утвердительно.
19 ноября 1938 г. венгерский военный атташе подполковник Ласло Сабо был принят Муссолини. Он проинформировал дуче о плане Венгрии силой захватить все Закарпатье и попросил 100 итальянских истребителей для защиты Будапешта и ряда военных заводов. Венгры боялись ударов чехословацкой авиации. Муссолини пообещал послать в Венгрию 100 истребителей.
Вечером 20 ноября Чиано позвонил Риббентропу, рассказал о намерениях венгерского правительства и запросил Берлин о разрешении на перелет ста итальянских истребителей в Венгрию через австрийскую территорию. Риббентроп возмущенно заявил, что Германия никакого согласия венгерскому правительству не давала, а напротив, советовала Венгрии воздержаться от намеченной акции.
21 ноября германский посол вручил венгерскому правительству ноту, в которой указывалось, что нападение на Закарпатье означало бы нарушение решений «венского арбитража» и тем самым нанесло бы ущерб авторитету двух держав-арбитров. Помимо этого, Германия напоминала о возможности вооруженного сопротивления чехословацкой армии, что ввело бы Венгрию в критическое положение, а Германия в настоящий момент не имеет возможности оказать ей помощь.
Правительство же Карпатской Руси после решения «венского арбитража» перенесло свою столицу из Ужгорода в Хуст и начало налаживать жизнь в оставшемся в составе Чехословакии своем автономном крае. 22 ноября 1938 г. Национальное собрание Чехословацкой республики внесло изменение в конституцию страны, приняв конституционный закон об автономии Подкарпатской Руси.
Западная пресса широко обсуждала проблемы Закарпатья, показывая при этом полнейшую безграмотность. В связи в этим 23 ноября руководитель отдела печати МИДа Венгрии Бела Сент-Иштвани направил в Берн швейцарскому посланнику Ласло Величу любопытный материал, в котором утверждалось, что украинское движение по своему характеру политическое. Авторы этой статьи под словом «украинец» подразумевали всех малороссов, которые ставили перед собой цель создания сорокамиллионной Великой Украины от Кавказа до Карпат и даже до реки Попрад. Само слово «Украина» означает только «страна», и авторы делают вывод: «Следовательно, слово «украинец» не этническое, а политическое». Далее в статье говорилось, что проживавшее в Югославии, Буковине, Галиции и Подкарпатье население, разговаривавшее на отличавшемся от русского славянском языке, назвало себя руссами, русинами, русияками. В противоположность великороссам, развивавшим язык из московского диалекта, и близко стоявшим к ним белорусам их еще обычно называли малороссами. Средневековые источники называли их «рутенами», и это название восприняли в австрийском и венгерском языках, чтобы отличить их от великороссов.
