52-я гвардейская стрелковая дивизия оказалась более крепким орешком, чем кто-либо мог предположить. К 12 ч 30 мин оба мотопехотных полка дивизии «Лейбштандарт» продолжали бои на севере, захватив лишь высоту 215.4, в 2,5 км южнее Быковки. Их комбинированные атаки не смогли выбить противника из поселка до 16 ч 15 мин, а атакующее соединение «Дейчланд» из дивизии «Рейх» смогло добиться этого, даже при поддержке правого фланга «Лейбштандарта», только к 18 ч 00 мин. Приблизительно в это время бронегруппа «Лейбштандарт» (введенная в бой, как только передовые части дивизии прошли к северу от Быковки) «с наступлением ночи двинулась на противотанковые укрепления под Яковлево». Ценой потерь в 1000 человек и 35 танков 2-му танковому корпусу СС удалось прорвать первую советскую линию обороны и отбросить наши войска к краю второй линии. Если краткий приказ обер-группенфюрера Хауссера на 6 июля «атаковать позиции противника на юго-востоке от Яковлево с целью достижения уже обозначенных задач» и дает какое-то представление о том, в каком он был замешательстве, то важно еще понять и то, что будь успехи 48-го танкового корпуса столь же значительными, как те, которых добились «Лейбштандарт» и «Рейх», этого было бы достаточно, чтобы немецкие войска смогли развивать прорыв в направлении Обоянь и Курск.
Любопытная оценка боя у деревни Прохоровка содержится в статье кандидата военных наук Л.Н. Лопуховского «Прохоровка – без грифа секретности»: «К сожалению, ввод в сражение стотысячной группировки (численность 5-й гвардейской танковой армии на 10 июля – 42 901 человек, 5-й гвардейской армии – около 65 тысяч), в составе которой было более 700 танков и САУ, не привел к решительному перелому в обстановке. Многочисленные факты свидетельствуют, что ни о какой внезапности контрудара не могло быть и речи. Это один из мифов, созданных вокруг боев под Прохоровкой. Немцы следили за подходом крупных советских резервов и подготовились к отражению удара. Не было встречного сражения на „широком поле под Прохоровкой“. Как не было и двух мощных лавин – 800 танков с одной стороны и 700 с другой, которые „устремились навстречу друг другу“. Три наших танковых корпуса наступали, части танковых дивизий „Адольф Гитлер“ и „Рейх“ оборонялись, предпринимая контратаки. Во второй половине дня происходили встречные бои между подразделениями и частями двух сторон. Части танковой дивизии „Мертвая голова“, наступавшие с плацдарма на р. Псел, пытались выйти в тыл 5-й гвардейской танковой армии.
Если уж вести речь о встречном сражении под Прохоровкой как разновидности наступательных действий оперативных объединений, когда обе стороны стремятся выполнить поставленные задачи наступлением, то оно развернулось 12 июля не на «танковом поле» шириной 5–6 км, а в полосе 35 км. Гитлеровцы пытались охватить фланги основных сил танковой армии с одновременным отражением ее удара в центре. Наши войска стремились разгромить вклинившуюся на прохоровском направлении группировку армии Гота нанесением сильного рассекающего удара в центре с одновременными ударами по ее флангам. В сражении в трех районах – западнее, юго-западнее и южнее Прохоровки – с нашей стороны участвовали механизированный и четыре танковых корпуса 5-й гвардейской танковой армии и два стрелковых корпуса 5-й гвардейской и 69-й армий, со стороны противника – 6 танковых и 2 пехотных дивизии корпуса СС и 3 танковых корпуса, всего – до 1100 танков и самоходных (штурмовых) орудий с обеих сторон.
Фронтовой контрудар закончился неудачей. 5-я гвардейская танковая армия 12 июля понесла огромные потери – около 500 подбитых и уничтоженных танков и САУ из 860 боеготовых. Не имело успеха и наступление соединений 5-й гвардейской армии в излучине р. Псел и западнее, которые без танков и при недостаточной поддержке артиллерии пытались атаковать танковые дивизии противника. Неудача контрудара не превратилась в поражение только благодаря упорству и самоотверженным действиям танкистов, а также солдат и офицеров 5-й гвардейской и 69-й армий, которые сорвали замысел противника охватить фланги танковой армии и окружить ее основные силы»
[100]
.
Под Прохоровкой решили «выбить клин клином». Для этого П.А. Ротмистров в целях обеспечения сильного первоначального удара в первый эшелон оперативного построения армии включил большую часть своих сил – три танковых корпуса из четырех. Основные силы 5-й гвардейской танковой армии – два танковых корпуса первого эшелона, введенные в бой на фронте максимум 5 км (заболоченная пойма р. Псел не в счет), так и не смогли вырваться из дефиле. Зажатые в узком коридоре между рекой и железной дорогой, они не смогли использовать преимущество своих танков в маневренности и подвижности. Противник навязал танкистам Ротмистрова «танковую дуэль» в самых невыгодных для них условиях. Основному нашему танку Т-34 трудно было выиграть в единоборстве с немецким средним танком T-IV с его новой длинноствольной пушкой (48 калибров, начальная скорость снаряда которой в 1,5 раза выше, чем у нашей 76-мм пушки Ф-34), не говоря уже о тяжелом «Тигре». И противник в полной мере использовал свое качественное превосходство в танковом вооружении.
Тезис Ротмистрова о превосходстве противника в танках в свете фактов не выдерживает никакой критики. В стремлении оправдать неудачные действия своей армии и большие потери он явно передергивал факты…
…Как об этом рассказывает П.А. Ротмистров в своих мемуарах: «Противник вел себя как-то странно. В его расположении раздавались взрывы. Потом выяснилось, что немцы подрывали свои подбитые танки, которые нельзя было эвакуировать». Увы, немцы взрывали наши подбитые танки, оставшиеся на контролируемой ими территории. Командиры частей и соединений противника на этот счет имели строгий приказ: «Все захваченные подбитые танки противника, которые невозможно больше использовать и отремонтировать или эвакуировать, должны быть тотчас уничтожены, чтобы они снова не попали во вражеские руки». Это признал и член Военного совета фронта Н.С. Хрущев, докладывая 24 июля по ВЧ Сталину о результатах операции: «Поле боя осталось за противником – почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны или сожжены, тогда как немецкая техника эвакуирована».
В действительности на «танковом поле» юго-западнее Прохоровки нашим четырем танковым корпусам первого эшелона (свыше 500 танков и САУ) противостояло не более 220 танков и штурмовых орудий противника. По оценке A.M. Василевского – более 200. Большая часть танковой дивизии «Мертвая голова» наступала за р. Псел против соединений Жадова. Ошибка с нанесением контрудара по наиболее сильной группировке противника (три танковые дивизии СС) не позволила реализовать наше превосходство над противником в количестве танков и их маневренности. Танковая армия, которая должна была сыграть главную роль в контрнаступлении на белгородско-харьковском направлении, понесла потери, несопоставимые с достигнутым результатом и уроном, нанесенным противнику.
И отход противника, вопреки очередному мифу, был вызван не разгромом его ударной группировки, а невозможностью удержания района вклинения протяженностью по фронту до 160 км. Тем более что в 35 км южнее находился хорошо оборудованный рубеж. Войска Воронежского фронта не смогли опрокинуть части прикрытия противника и сразу перейти в неотступное преследование, чтобы разгромить его отходящие главные силы, не вследствие «исключительной переутомленности» (выражение Г.К. Жукова, которому цензура много крови испортила), а в связи с большими потерями»
[101]
.
