Книга Холодная война. Политики, полководцы, разведчики, страница 56. Автор книги Леонид Млечин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Холодная война. Политики, полководцы, разведчики»

Cтраница 56

Он томился от тоски и не жил, а доживал. Он пытался покончить с собой, перерезав вены. Только удачная женитьба на русской женщине скрасила его последние годы в Москве. Ким Филби и Джордж Блейк, женившись на русских, какое-то время встречались почти постоянно. Но Филби свысока смотрел на Блейка и обиделся, когда Блейк получил орден Ленина раньше, чем он сам. Они окончательно поссорились из-за их общей фотографии, которую сделал сын Филби и продал британским газетам.

Его жизнь стала лучше, когда председатель КГБ Юрий Андропов приказал позаботиться о Филби, чтобы сделать бегство в СССР более привлекательным делом. Это была инициатива ненавидимого теперь на Лубянке Олега Даниловича Калугина. В ту пору любимец Андропова и самый молодой генерал в КГБ, Олег Калугин возглавлял внешнюю контрразведку. В его обязанности входила вербовка агентуры в спецслужбах противника. Ему важно было довести до сведения потенциальных агентов, что в Москве их ждет райская жизнь.

Киму Филби позволили приехать в Ясенево, в здание разведки и выступить перед руководящим составом только один раз, в 1977 году. Сбылась его мечта — побывать в штаб-квартире советской разведки, на которую он столько лет работал. И он позволил себе пожаловаться:

— В конце шестидесятых был период, когда я считал, что мои возможности используются не полностью, и я чувствовал себя потерянным.

Руководитель британского отдела первого главного управления КГБ Михаил Петрович Любимов добился разрешения устроить нечто вроде семинара для своих сотрудников — раз в неделю молодые офицеры разведки собирались сначала на конспиративной квартире, затем дома у Филби, чтобы его послушать. Он учил тому, как надо вести себя в британском обществе.

Еще один крупный советский агент — Энтони Блант, известный британский искусствовед, хранитель Королевской галереи, устроил свою жизнь лучше. Он отказался бежать в Москву и пошел на сотрудничество с английской контрразведкой, многое рассказал, благодаря чему остался на родине, сохранил свободу и привычный образ жизни…

А в Соединенных Штатах громкий шпионский скандал начался с того, что женщина по имени Элизабет Бентли в конце августа 1945 года вошла в помещение бюро ФБР в Нью-Хэвене, штат Нью-Хэмпшир, и сообщила специальному агенту, что она несколько лет была курьером советской шпионской организации. Она не походила на Мата Хари. Блондинка, тридцать семь лет, выглядела старше из-за лишнего веса. Что заставило ее пойти в ФБР? Считается, что после смерти ее любовника она разочаровалась в коммунизме. Нервы у нее явно были не в порядке.

Рассказ ее не произвел впечатления. Возможно, о ней бы вообще забыли, если бы в Канаде не попросил политического убежища шифровальщик резидентуры советской военной разведки лейтенант Игорь Сергеевич Гузенко.

10 сентября 1945 года два агента ФБР прибыли в Оттаву. Канадцы поделились с ними всей информацией. В октябре они получили право самим допросить Гузенко. Он сообщил американцам: «Лейтенант Кулаков из военного атташата рассказал ему, что у советской военной разведки есть агент в Соединенных Штатах, который в мае 1943 года был помощником государственного секретаря Стеттиниуса».

Вот тут-то ФБР и заинтересовалось показаниями Элизабет Бентли.

При первом разговоре она назвала имена четырнадцати советских агентов. Потом она назвала имена тридцати двух государственных служащих, передававших ей секретные документы. Она переснимала документы на микропленку и вручала советским агентам. Когда дело дошло до конгресса и ее вызвали на заседание сенатского комитета по расследованию антиамериканской деятельности, ее список перевалил через сто.

Сенатский комитет по расследованию антиамериканской деятельности возглавлял Джей Парнел Томас. Правда, он продержался недолго — в 1949 году его посадили на скамью подсудимых за финансовые махинации и приговорили к трем годам. Но он заложил основы тесных контактов между комитетом и ФБР. Эдгар Гувер предоставлял комитету любую информацию, которая была нужна для расследования.

Когда такие осведомители, как Элизабет Бентли, истощались, Гувер передавал их в распоряжение сенатского комитета, где бремя доказывания лежало не на обвинителе, а на обвиняемых. Ее допрос проходил при невероятном стечении народа и под прицелом кинокамер.

— Мисс Бентли, расскажите комитету, как работала шпионская организация?

— Это была группа, которая собирала информацию для коммунистов.

— Указанные люди были государственными служащими?

— Да, все они были госслужащими.

— Кто возглавлял шпионскую группу в правительстве?

— Одной группой руководил Натан Грегори Сильвермайстер, который во время войны работал в Совете по экономическому благосостоянию. Другой — Локланд Кёрри.

— Где он работал?

— Он был старшим помощником президента в Белом доме.

— Какого рода сведениями он вас снабжал?

— Он давал информацию о наших отношениях с правительствами разных стран, включая Китай. Однажды он передал предупреждение, что американские специалисты взломали советские коды.

Эдгар Гувер отправил секретное послание президенту Гарри Трумэну: «В результате проведенного ФБР расследования получена информация о том, что группа чиновников правительства Соединенных Штатов передает информацию советским шпионам».

Президент Трумэн даже не ответил на эту записку. Директора ФБР он не любил, а его деятельность не одобрял.

Гувер продолжал отправлять президенту все новые списки подозреваемых в работе на советскую разведку. В новом списке значились заместитель госсекретаря Дин Ачесон, его сотрудник Герберт Маркс, бывший заместитель военного министра Джон Макклой (он председательствовал на Нюрнбергском трибунале), министр торговли Генри Уоллес и другие видные чиновники.

27 сентября 1945 года Трумэн писал жене: «Дорогая Бесс! Я встревожен ситуацией. Эдгар Гувер все подминает под себя, и все сенаторы и конгрессмены его боятся. Организация Гувера может привести к системе слежки за гражданами. Меня это не устраивает. Если я смогу этому помешать, в нашей стране не будет ни НКВД, ни гестапо…»

В детстве Эдгар Гувер заикался. Но не сомневался, что справится со своей проблемой. Это были времена, когда американцы верили в самосовершенствование. Миллионы американцев утром и вечером, стоя у зеркала, упрямо произносили одну и ту же фразу:

— С каждым днем я становлюсь во всех смыслах все лучше и лучше.

Эдгар Гувер прочитал статью о том, что заикам надо стараться говорить не медленнее, а быстрее. Он учился произносить фразы быстро и преодолел свой недостаток. Он практически не заикался. Но выстреливал слова с пулеметной скоростью, стенографистки жаловались, что не в состоянии поспеть за его скороговоркой. Зато никому другому не удавалось вставить ни слова в его речь — ни подчиненным, ни начальникам.

Гувер был маменькиным сынком во всех смыслах этого слова. Он так и не женился. Он жил вместе с матерью, пока она не умерла. Ему уже было сорок три года. На вопрос, почему директор не женат, умные агенты, не желавшие нажить неприятностей, отвечали:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация