— Сухое печенье чуть было не убило меня, — сказала ее светлость. — Сьюзен, ты можешь себе представить, что значит испытать вкус в первый раз? Мы хорошо создали наши тела. О, да. Со множеством вкусовых рецепторов. Вода пьянит словно вино. Но шоколад… Даже мысли замирают. Не остается ничего кроме вкуса.
Она вздохнула.
— Представляю, какая это прекрасная смерть.
— На тебя, кажется, не повлияло, — подозрительно произнесла Сьюзен.
— Перчатки и повязки, — сказала Леди ЛеГион. — И даже так я едва сдерживаюсь. О, где же мои манеры? Присаживайтесь. На этого ребенка.
Лобзанг и Сьюзен переглянулись. Леди ЛеГион заметила это.
— Я сказала что-то не то? — спросила она.
— Мы не используем людей в качестве мебели, — сказала Сьюзен.
— Но они ведь об этом знать не будут? — сказала ее светлость.
— Мы будем, — сказал Лобзанг. — В этом все дело.
— Ах. Сколькому мне еще нужно научиться. Это… Боюсь, в человеческом существовании столько всяческих нюансов. Вы, сэр, сможете остановить часы?
— Я не знаю как, — сказал Лобзанг. — Но я… мне кажется, я должен знать. Я попытаюсь.
— Может часовщик знает? Он здесь.
— Где? — спросила Сьюзен.
— В конце коридора, — ответила Леди ЛеГион.
— Ты сюда его притащила?
— Он едва мог идти. Его сильно ранили в драке.
— Что? — спросил Лобзанг. — Как он вообще мог идти? Мы вне времени!
Сьюзен глубоко вздохнула.
— Он умеет сам создавать его, так же как ты, — сказала она. — Он твой брат.
Это была ложь. Но он еще не был готов к правде. И при взгляде на его лицо становилось ясно, что ко лжи он тоже не готов.
— Близнецы, — сказала миссис Ягг. Она взяла стакан с коньяком, посмотрела на него и поставила на место. — Не один. Близнецы. Два мальчика, но…
Она кинула на Сьюзен взгляд, обжигающий как тепловое копье.
— Ты думаешь, что это старая сплетня повитухи, — сказала она. — Ты думаешь, что она может знать?
Сьюзен отплатила ей откровенностью за откровенность.
— Какая-то часть меня, — призналась она.
— Хороший ответ! Какая-то часть нас много чего считает, — сказала миссис Ягг. — Какая-то часть меня думает, кто эта заносчивая маленькая мисс, которая разговаривает со мной, словно мне пять лет отроду? Но большая часть меня размышляет о том, что на ней гора забот и что она видит многое из того, чего человеку видеть не след. Скажу вам, что часть меня говорит то же самое про меня. Ну, мисс… если у вас есть хоть капля здравого смысла, часть вас думает, вот передо мной ведьма, которая много раз видала моего деда, сидя рядом с постелью больного, которая внезапно становилась смертным одром, и она готова плюнуть в него, когда придет ее час, тогда, если она так думает, пожалуй, следует опасаться ее гораздо больше. Ясно? Давай будем держать наши части при себе, — она внезапно подмигнула Сьюзен. — Как сказал Верховный Священник актрисе.
— Согласна, — ответила Сьюзен. — Абсолютно.
— Хорошо, — сказала миссис Ягг. — Итак… близнецы… ну, это был первый раз и человеческое тело для нее не совсем привычно, то есть, ты не можешь сделать это естественным путем, когда ты сама не совсем естественная… и «близнецы» не совсем то слово…
— Брат, — сказал Лобзанг. — Часовщик?
— Да, — сказала Сьюзен.
— Но я ведь подкидыш!
— Как и он.
— Я хочу увидеть его!
— Это не слишком удачная идея, — сказала Сьюзен.
— Меня не интересует ваше мнение, благодарю, — Лобзанг повернулся к Леди ЛеГион. — Прямо по коридору?
— Да. Но он спит. Мне кажется, часы расстроили его разум, и еще его ранили. Он говорит во сне.
— Говорит что?
— Последнее, что я слышала, прежде чем ушла и нашла вас, было: «Мы так близко. За любым поворотом», — сказала ее светлость. Он переводила взгляд с одного на другого. — Я опять сказал что-то не то?
Сьюзен закрыла глаза ладонью. О, боги…
— Я сказал это, — сказал Лобзанг. — Сразу после того, как мы поднялись по лестнице.
Он глянул на Сьюзен.
— Близнецы, да? Я слышал о таком! Что думает один, думает и другой?
Сьюзен вздохнула. Иногда, думала она, я настоящая трусиха.
— Вроде того, — сказала она.
— Тогда я собираюсь увидеть его, даже если он не сможет увидеть меня!
«Черт», — подумала Сьюзен и поспешила за ним вдоль по коридору. Ревизор увязалась за ними, явно озадаченная.
Джереми лежал на кровати, правда, не более мягкой, чем все остальное во вневременном мире.
Лобзанг остановился и посмотрел на него.
— Он… довольно сильно похож на меня, — сказал он.
— О, да, — сказала Сьюзен.
— Более худой, наверно.
— Может быть.
— На его лице морщинки…
— Вы жили разными жизнями, — сказала Сьюзен.
— Как вы узнали обо мне и о нем?
— Мой дедушка, э, интересуется такими вещами. И я сама кое-что выяснила, — сказала она.
— Почему мы должны кого-то интересовать? Мы вовсе не особенные.
— Это будет сложно объяснить, — Сьюзен оглянулась на Леди ЛеГион. — Насколько здесь безопасно?
— Надписи собьют их с толку, — сказала ее светлость. — Они станут держаться подальше от них. Я… можно нам так сказать?… позаботилась о тех, кто преследовал вас.
— Тогда вам лучше присесть, мистер Лобзанг, — сказала Сьюзен. — Может тебе поможет, если я расскажу сначала о себе.
— Ну?
— Мой дедушка — Смерть
— Странные вещи вы тут рассказываете. Смерть — это просто конец жизни. Это не… человек…
— СЛУШАЙ МЕНЯ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!
В комнате засвистел ветер, изменился свет. На лицо Сьюзен легла тень, а фигуру очертил бледный голубой свет.
Лобзанг сглотнул.
Свет померк. Растворились тени.
— Есть процесс, называемый смертью, а есть существо, называемое Смертью, — объяснила Сьюзен. — Вот о чем я. И я его внучка. Я не слишком быстро рассказываю?
— Э, нет, хотя до сих пор ты выглядела вполне по-человечески, — сказал Лобзанг.
— Мои родители были людьми. Существует не один вид генов, — Сьюзен помолчала. — Ты тоже похож на человека. Человеческий облик весьма популярен у них. И ты удивишься насколько.
