Может можно ее снять? Нет. Лямки это часть прибора. Без них части тела начнут путешествовать с разной скоростью. Эффект, наверное, будет такой же, как если заморозить человеческое тело, а потом спустить с лестницы.
Открыть ящик ломом, который ты должен из него достать…
Сквозь дверную щель лилось зеленовато-голубое сияние. Он шагнул к ней и неожиданно услышал, что волчок набирает скорость. Это значило, что он высвобождает больше времени, а это плохо, когда у тебя в запасе лишь час, а может и меньше.
Он сделал шаг назад, и Удлинитель вновь принялся неспешно пощелкивать в своей раме.
Значит…
Лю-Цзы был на улице, и у него тоже был волчок, который, так же как и у него, должен был заработать автоматически. В этом безвременном мире Лю-Цзы оставался единственным, кто может крутить ручку завода.
Стекло, которое он разбил, прыгнув сквозь окно, окружало дыру подобно блестящему исполинскому цветку. Он потянулся, чтобы потрогать один из осколков. Осколок словно живой, рванулся вперед к полу, порезав его палец и остановившись только выйдя из радиуса действия вертушки. Не трогай людей, говорил Лю-Цзы. Не трогай стрел. Не трогай вещей, которые движутся, это правило. Но стекло…
… но стекло, в обычном времени, летело сквозь воздух. Оно все еще обладало энергией, ведь так?
Он осторожно обогнул его и открыл дверь на улицу.
Дверь двигалась очень медленно, сопротивляясь неимоверной скорости.
Лю-Цзы на улице не было. Но появилось нечто новое. Оно висело в воздухе в нескольких дюймах над землей, прямо там, где был старик. Этого не было здесь раньше.
Кто-то у кого было свое собственное портативное время, был здесь, бросил это и ушел прежде, чем оно достигло земли.
Это был маленький стеклянный кувшин, окрашенный временным эффектом в голубой.
Сколько может быть в нем энергии? Лобзанг сложил руки чашечкой и осторожно поднес их под кувшин, раздался звон и внезапное ощущение тяжести в руках, когда поле вертушки захватило его.
Сейчас же вернулся настоящий цвет. Кувшин был молочно-розовый или, вернее, казался таким из-за содержимого. На его бумажной крышке вместе с плохо пропечатанной картинкой неправдоподобно безукоризненных клубничин была надпись витиеватым почерком:
Рональд Соха, Санитарный Молочник
КЛУБНИЧНЫЙ ЙОГУРТ
«Свеж Как Утренняя Роса»
Соха? Он знает это имя! Этот человек доставлял молоко в Гильдию! Кстати хорошее свежее молоко, не эта водянистая, зеленоватая субстанция, которую предлагали остальные молочники. Все говорили, что он был весьма надежным. Но надежный или нет, он всего лишь молочник. Ладно-ладно, просто очень хороший молочник, но если время остановилось, тогда почему…
Лобзанг безнадежно огляделся. Люди и повозки, толпившиеся на улице, были на месте. Никто не двигался. Никто не мог двигаться.
Но вдоль сточного желоба что-то бежало. Оно походило на крысу в черной мантии, семенящую на задних лапках. Она глянула на Лобзанга, и тот увидел, что у нее не морда, а скорее череп. И как все черепа он выглядел довольно жизнерадостным.
Слово ПИСК всплыло в его мозгу, не потрудившись сначала посетить уши. Затем крыса спрыгнула на мостовую и резво заскочила в подворотню.
Лобзанг побежал следом.
И через секунду кто-то схватил его за шею. Он попытался вырваться из захвата, и осознал, как сильно раньше полагался на нарезку во время драки. Кроме того, у человека, который его держал, был неслабый захват.
— Я просто хотела убедиться, что ты не сделаешь какую-нибудь глупость, — сказал женский голос позади него. — Что это за штука у тебя за спиной?
— Кто?…
— По правилам, при подобных обстоятельствах, — сказал голос. — Вопросы задает тот, кто сжимает шею в смертельном захвате.
— Э, это Удлинитель. Э, он запасает время. Кто…
— О, боги, опять? Как тебя зовут?
— Лобзанг. Лобзанг Лудд. Послушайте, отпустите меня, пожалуйста. Я тороплюсь.
— Конечно, Лобзанг Лудд, ты беспечен и импульсивен и заслуживаешь глупой и бессмысленной смерти.
— Что?
— Еще и медленно соображаешь. Ты движешься благодаря этой штуке?
— Да. Я вне времени. А сейчас я могу узнать, как вас зовут?
— Мисс Сьюзен. Постой-ка.
Он услышал невероятно приятный звук завода часового механизма Удлинителя.
— Мисс Сьюзен? — позвал он.
— Насколько я знаю, большинство людей зовет меня так. Сейчас я отпущу тебя. И должна добавить, что попытка совершить глупость приведет к плачевным результатам. Кроме того, сейчас я единственный человек в мире, который может наклониться, чтобы завести этот Удлинитель.
Хватка исчезла. И Лобзанг медленно развернулся.
Мисс Сьюзен оказалась хрупкой молодой женщиной, одетой в строгую черную одежду. Белокурые волосы с одной-единственной черной прядью, подобно нимбу окружали ее голову. Но самым удивительным в ней было… все, подумал Лобзанг, все от выражения лица до манеры стоять. Некоторые люди теряются на заднем плане. Мисс Сьюзен терялась на переднем. Она выступала. Все, перед чем она стояла, становилось не более чем фоном…
— Все? — спросила она. — Хорошо рассмотрел?
— Простите. Вы не видели здесь старика? Одет почти как я? С такой же штукой на спине?
— Нет. Теперь моя очередь. У тебя есть с собой музыкальный инструмент?
— Что?
Сьюзен закатила глаза.
— Хорошо. У тебя есть музыка?
— Не с собой же!
— И у тебя, видимо, нет девушки, — сказала Сьюзен. — Я видела пару минут назад, как здесь прошел Старая Проблема Человечества. Будет лучше, если ты не попадешься ему на глаза.
— И он, наверное, забрал моего друга?
— Сомневаюсь. Старая Проблема Человечества скорее «оно», чем «он». В любом случае, то, что нас сейчас окружает, гораздо хуже. Даже страшилы затаились.
— Послушайте, время остановилось, так? — сказал Лобзанг.
— Да.
— Тогда как вам удается стоять здесь и беседовать со мной?
— Я не из тех, кого можно назвать временным явлением, — сказала Сьюзен. — Я в нем работаю, но не живу. Нас немного.
— Как Старая Проблема Человечества, о которой вы говорили?
— Верно. И еще Санта-Хрякус, Зубная Фея, Песочный человек и остальные.
— Я думал, они выдумка.
— И что? — Сьюзен выглянула из подворотни.
— А вы нет?
— Как я понимаю, часы ты не остановил, — сказала Мисс Сьюзен, оглядывая улицу.
