Ку вздохнул.
— Но ты, по крайней мере, можешь позволить нам превратить твою метлу в секретное оружие. Я показывал тебе чертежи…
— Это и так секретное оружие, — сказал Лю-Цзы. — Это метла.
— Как насчет новых яков, что я вывел? Легким движением вожжи, их рога превращаться в…
— Нам нужны вертушки, Ку.
Монах неожиданно приобрел виноватый вид.
— Вертушки? Какие вертушки?
Лю-Цзы прошелся по комнате и надавил рукой на небольшой участок стены, который тут же скользнул в сторону.
— Эти вертушки, Ку. Не води меня за нос, у нас нет на это времени.
Лобзанг увидел нечто весьма похожее на два маленьких Удлинителя, вставленных в деревянные рамки и закрепленные на деревянных щитках. К щиткам, в свою очередь, были привязаны лямки.
— Ты ведь еще не рассказал о них аббату, так? — сказал Лю-Цзы, снимая с крючка одну из вертшек. — Он бы запретил их использование, ты же знаешь.
— Я не думал, что кто-то знает! — сказал Ку. — Как тебе уда…
Лю-Цзы усмехнулся.
— Никто не замечает дворников, — сказал он.
— Они все еще в разработке! — проговорил Ку, близкий к панике. — Я собирался сказать аббату, конечно, но ждал, пока мне будет, что демонстрировать! Будет ужасно, если они попадут не в те руки!
— Вот мы и посмотрим, чтобы этого не случилось, — сказал Лю-Цзы, рассматривая ремни. — Как их заводить?
— Гирьки и храповики были слишком ненадежны, — сказал Ку. — Боюсь, мне пришлось прибегнуть к… часовому заводу.
Лю-Цзы замер и глянул на монаха.
— Часовому заводу?
— Только в качестве движущей силы, только в качестве движущей силы! — оправдывался Ку. — У меня, правда, не было выбора!
— Слишком поздно, возьмем эти, — сказал Лю-Цзы, снимая вторую вертушку и передавая ее Лобзангу. — Вот, держи, парень. Обернешь в мешковину, и станет похоже на рюкзак.
— Что это?
Ку вздохнул.
— Это портативные Удлинители. Постарайтесь не сломать их, пожалуйста.
— Зачем они нам?
— Надеюсь, нам не придется это узнать, — сказал Лю-Цзы. — Благодарю, Ку.
— Может, вы предпочтете несколько временных бомб? — с надеждой спросил Ку. — Бросьте одну на пол, и время замедлиться на…
— Спасибо, но нет.
— Остальные монахи были полностью снаряжены, — сказал Ку.
— А мы путешествуем налегке, — твердо сказал Лю-Цзы. — Мы уйдем через заднюю дверь. Хорошо?
Эта дверь выводила на узкую тропку к маленьким воротам в стене. Расчлененные деревянные манекены и лужи расплавленных камней говорили о том, что Ку и его помощники часто ходили ею. Через некоторое время тропа сменилась дорогой, бегущей вдоль одного из многочисленных ледяных ручьев.
— У Ку добрые намеренья, — сказал Лю-Цзы, быстро шагая вперед. — Но если будешь прислушиваться к нему, начнешь греметь при ходьбе и взрываться, когда сядешь.
Лобзанг бежал за ним, едва поспевая.
— До Анк-Морпорка несколько недель пути, Дворник!
— Мы срежем путь, — сказал Лю-Цзы. Он остановился и развернулся. — Думаешь у тебя получиться?
— Я делал это сто раз… — начал Лобзанг.
— В Ой Донге, да, — сказал Лю-Цзы. — Но в долине стоят ограничители и приняты меры предосторожности. О, ты не знал? Легко нарезать время в Ой Донге, парень. Но здесь — нет. Воздух мешает. Сделаешь что-нибудь не так, и он станет камнем. Тебе придется поместить часть времени вокруг себя, чтобы скользить как рыба в воде. Знаешь, как это делать?
— Нам давали теорию, но…
— Сото сказал, что там, в городе ты остановил время для себя. Это называется Стойка Койота. Очень сложная для исполнения, и я не думаю, что ей учат в Гильдии Воров.
— Думаю, мне повезло, Дворник.
— Хорошо. Продолжай в том же духе. У нас много времени на то чтобы ты попрактиковался, прежде чем мы покинем линию снегов. Научись делать это правильно, прежде чем ступишь на траву, или попрощайся со своими ножками.
Они зовут это нарезкой времени…
Это вроде способа игры на особых музыкальных инструментах, называемого «круговым дыханием» и изобретенным для того, чтобы люди могли играть на диджереду или волынке так, чтобы не взорваться и не оказаться внутри трубки. «Нарезание времени» было, по сути, тем же самым, только время заменяло воздух, и весь процесс был значительно тише. Тренированный монах может растянуть секунду дольше, чем не час…
Но этого не достаточно. Он должен передвигаться в неподвижном мире. Он должен научится видеть оттенки света и слышать призрачные звуки, позволить времени кристаллизоваться в этом недолговечном мире. Как только он обретет уверенность, это перестанет казаться ему сложным; «срезанный» мир показался бы вам почти нормальным, если бы не цвета…
Это можно было сравнить с вечерней прогулкой, если бы не солнце, неподвижно повиснувшее высоко в небе. Мир впереди был подернут фиолетовым, а мир позади, когда Лобзанг обернулся, оказался оттенка старой крови. И было одиноко. Но хуже всего, как казалось Лобзангу, была тишина. Правда звук, или что-то на него похожее, присутствовало, но это было просто низкое гудение на грани слышимости. Его шаги звучали странно приглушенно и доносились до ушей несинхронно с поступью.
Они достигли горного перевала и ступили из вечной весны в настоящее царство снега. Мороз проникал внутрь медленно, как нож садиста.
Лю-Цзы шагал вперед и, казалось, не замечал этого.
Конечно, есть одна байка о нем. Говорили, что Лю-Цзы может пройти много миль в такую погоду, когда даже облака замерзают и падают с неба. Говорили, холод не действует на него.
И еще…
В этих историях Лю-Цзы был больше, сильнее… совсем не маленьким худым и лысым человеком, который не любит драться.
— Дворник!
Лю-Цзы остановился и глянул назад. Его контуры были немного размыты, и Лобзанг скинул с себя покров безвременья. Цвета вернулись в мир, но холод продолжал пронизывать насквозь, хотя и потерял силу дрели.
— Да, парень?
— Вы собирались учить меня, верно?
— Если осталось что-нибудь чего ты не знаешь, чудо-мальчик, — сказал Лю-Цзы сухо. — Ты неплохо нарезаешь, как мне кажется.
— Я не понимаю, как вы можете выдерживать такой холод!
— А ты не знаешь секрет?
— Это Путь Миссис Космополит дал вам такую силу?
Лю-Цзы подхватил полы своей робы и проделал несколько «па» на снегу, продемонстрировав худые ноги в толстых, желтых штанах.
