– В самом деле?
– О, да. В Страже фчитают, что у собак вообще нет прав человека. Это во-вторых.
– А в-третьих?
– А в-третьих, я флыхал, что газета платит вознаграждение.
– Ясно. И?
– Только у них в объявлении ошибка, потому что там написано двадцать пять долларов, а должно быть фто долларов, понятно?
– О, понятно. Но сотня долларов – это слишком много денег за собаку, мистер Кость.
– Не в этом случае, понимаешь ли, – ответили тени. – У этого пса есть что рассказать.
– Правда? Это что, знаменитая анк-морпоркская говорящая собака?
Глубокая Кость зарычал.
– Собаки говорить не могут, это всем известно. Но, следи за моей мыслью, есть те, кто понимает собачий язык.
– Оборотни, ты хочешь сказать?
– Нечто в этом роде, да.
– Но единственный оборотень, которого я знаю, служит в Страже, – возразил Вильям. – Выходит, ты хочешь получить сотню долларов за то, чтобы я смог передать Гаффса Страже?
– За это фтарина Ваймс тебе медальку даст, верно?
– Но ты сам сказал, что не доверяешь Страже, мистер Кость. Я всегда внимательно слушаю, что мне говорят, ты же знаешь.
Глубокая Кость помолчал. Затем:
– Хорошо, ты получишь пса и переводчика с собачьего. Фто пятьдесят долларов.
– То, что этот пес готов рассказать, имеет отношение к событиям во Дворце?
– Возможно. Возможно. Очень возможно. Возможно, это как раз то, о чем я толкую.
– Я хочу видеть, с кем говорю, – заявил Вильям.
– А вот это невозможно.
– О, чудесно, – ядовито ответил Вильям. – Это обнадеживает. Значит, я просто должен пойти, взять 150 долларов, а потом вернуться сюда и отдать их тебе?
– Было бы неплохо.
– Без шансов.
– О, так ты не доверяешь мне, а?
– Верно.
– Э… предположим, я дам тебе немножко информации, бесплатно, за просто так. Лизнуть конфетку, так фказать. Чтобы распробовал, типа того.
– Продолжай…
– Клерка ударил ножом не Ветинари. Это был другой человек.
Вильям записал это, а потом перечитал записанное.
– Ну и что проку в такой информации? – спросил он.
– Отличный материал для новостей. Почти никто не знает этого.
– Да тут и нечего знать! Есть хотя бы описание преступника?
– У него прокушено колено, – добавил Глубокая Кость.
– О, ну тогда найти его будет проще простого! – саркастически ответил Вильям. – Что я, по-твоему, должен предпринять? Бегать по улицам и тайком задирать всем брюки?
Голос Глубокой Кости зазвучал обиженно.
– Отличная кошерная информация. Кое-кто будет фильно обеспокоен, если ты напечатаешь это в газете.
– Да, они начнут волноваться, не сошел ли я с ума! Ты должен дать мне что-нибудь более существенное! Описание преступника есть?
Глубокая Кость снова замолчал, а когда начал говорить, его голос звучал неуверенно.
– Ты имеешь в виду, как он выглядит?
– Ну, да!
– Э… ну, у собак все несколько иначе, понимаешь ли. Что мы… что делает обычная собака, так это смотрит вверх. Люди с этой точки зрения выглядят просто как стена с парой ноздрей на самом верху, вот что я имею в виду.
– От этого толку мало, – заключил Вильям. – Извини, но я не могу тебе запла…
– Чем люди пахнут – совсем другое дело, – поспешно сказал голос Глубокой Кости.
– Хорошо, расскажи мне, чем он пахнет.
– Я что, вижу перед собой гору денег? Нет, не похоже.
– Мистер Кость, я даже и не подумаю приступать к сбору такой значительной суммы, пока не получу доказательства, что ты и в самом деле что-то знаешь.
– Ладно, – после паузы сказал голос из темноты. – Ты знаешь, что существует Комитет по Де-избранию Патриция? Вот это настоящая новость.
– Да что в ней нового? Заговоры против него плетутся уже многие годы.
Снова пауза.
– Я вот думаю, – сказал, наконец, Глубокая Кость, – давай ты просто отдашь мне деньги, а я расскажу все, что знаю? Это сэкономит нам кучу нервов.
– Пока что ты не рассказал ничего. Расскажи мне все, а потом я заплачу тебе, если это окажется правдой.
– Ага, щас! Уже бегу, бесплатно рассказывать! Одна нога здесь, другие – там.
– Похоже, сделки не будет, – заявил Вильям и убрал блокнот.
– Постой, постой… вот что может сработать. Спроси Ваймса, что делал Ветинари непосредственно перед нападением.
– Ну и что он делал?
– Вот и попробуй разузнать.
– Этого мало.
Нет ответа. Вильяму послышался какой-то шорох.
– Эй? – позвал он.
Подождав немного, осторожно шагнул вперед.
В сумраке несколько лошадей повернули головы, чтобы взглянуть на него. Никаких следов невидимого информатора.
Пока он шел к дневному свету, в голове теснились десятки мыслей, но, как ни странно, в первые ряды просочилась одна, маленькая и вроде бы малозначительная. Что это за выражение такое: «Одна нога здесь, другие – там»? «Одна нога здесь, другая там» – это он слышал, фраза появилась в те времена, когда Анк-Морпорком правил несколько более жестокий, чем обычно, король, склонный к ритуальным пыткам и расчленениям. Но «другие»… в чем тут смысл
{63}?
И тут его осенило.
Глубокая Кость наверняка иностранец. Ну конечно, в этом все дело. Отто, например, отлично разговаривал на морпоркском, но просторечные выражения давались ему с трудом.
Вильям сделал пометку в блокноте.
Он учуял запах дыма в тот самый момент, когда услышал топот бегущих големов. Четыре глиняных человека прогрохотали мимо Вильяма, волоча на плечах длинную лестницу. Не раздумывая, он бросился за ними, на ходу инстинктивно открыв чистую страницу в блокноте. Огонь всегда был кошмаром для этой части города, где в качестве строительных материалов доминировали дерево и солома. Именно поэтому местные жители были категорически против создания пожарной команды, с безупречной анк-морпоркской логикой полагая, что если появятся люди, которым будут платить за тушение огня, то они, естественно, первым делом позаботятся, чтобы огонь для тушения появлялся как можно чаще.
