«1. В целях укомплектования частей за счет красноармейцев, командиров и партизан, которые организованно укрывались в тылу противника, и мобилизации местного населения в возрасте от 18 до 45 лет для укомплектования тыловых частей 113, 160 и 338 сд приказываю:
а) в каждой дивизии создать комиссию;
б) на дивизионные комиссии возложить обязанности… отмобилизования лиц, пригодных для укомплектования частей и тылов дивизии;
в) оружием и обмундированием обеспечить всех отмобилизованных за счет резервов дивизии, местных ресурсов и госпиталей;
г) граждан, предусмотренных настоящим приказом, но проживающих в населенных пунктах, занятых противником, всеми мерами призвать на активную борьбу с немецкими захватчиками.
2. Комиссиям к работе приступить немедленно и закончить не позднее 17 февраля сего года»
[103]
.
В работу по призыву мужского населения для пополнения 33-й армии активно включились и местные органы власти, которые тут же начали налаживать жизнь. Заместитель председателя Темкинского райисполкома А. А. Ковзун, председатели местных колхозов И. А. Тимофеев, Я. А. Сорокин, Н. Ф. Шибалин, И. Власов, руководитель партийного актива Знаменского района Ф. Ф. Зимонин тут же приступили к организации снабжения армии продовольствием и фуражом, а также к расчистке дорог от снежных заносов. В деревнях нашлись механики и оружейники, которые ремонтировали военную технику и оружие. Крестьяне занимались перевозками, транспортировкой раненых. Многие тяжелораненые были расквартированы в домах местных жителей. Здесь их лечили, поднимали на ноги.
Но положение ухудшалось с каждым днем.
Командарм бывал в дивизиях и полках, наблюдал за действиями своих передовых подразделений. Однажды в 160-й дивизии подошел к полевой кухне и попросил повара налить ему в котелок солдатской похлебки. Командарму подали ложку. Он начал хлебать. И вдруг спросил повара:
– Почему похлебка дегтем пахнет?
Повар помялся-помялся и сказал, что заварена она на картофельных очистках. Туда же мелко нарезаны конские гужи.
– А что говорят солдаты? – спросил генерал.
– Солдаты довольны, – ответил повар.
Командарм дохлебал похлебку и сказал:
– Ну, ничего, покончим с немцами и будем кормить людей как положено.
Ефремов видел, что в лесах, где стояли в обороне роты его армии и в тылах, обломаны все макушки сосенок – люди жевали молодую хвою, чтобы хоть как-то поддержать слабеющий организм. Наблюдать за тем, как голод, нехватка боеприпасов, холода и угнетенная атмосфера блокады уничтожают его армию, командующему было невыносимо. А тут еще сразу в нескольких дивизиях вспыхнул тиф.
19 февраля Ефремов обращается к Жукову с просьбой наладить переброску в окруженную группировку лыжных батальонов. Дело в том, что в эти дни партизаны лесными укромными дорогами сделали несколько поездок в Износки, вывезли некоторое количество раненых, а назад вернулись с продовольствием, боеприпасами, медикаментами и оружием. По этому же маршруту прибыл офицер связи от Жукова. И он телеграфировал комфронтом:
«1. Нет сил наносить удар на восток, но есть возможность по маршруту от вас посланного Героя Советского Союза Харитонова провести к нам части на лыжах.
2. Вне населенных пунктов по лесам на лыжах к нам пройти возможно. С этим надо спешить, пока нас отделяют 3 (три) километра».
Жуков раздраженно ответил: «Мы не можем нормально питать Вас, а Вы предлагаете еще подать к Вам части. Это несерьезно с Вашей стороны.
До тех пор пока пути не будут открыты, части пройти не могут. Проход лыжников и пускать части – это две вещи разные»
[104]
.
Жуков стоял на своем. На своем стоял и Ефремов.
Поражение – тяжелое испытание для полкводца. В это время, когда он окончательно осознает невозможность иного исхода, кроме гибельного, судьба посылает ему искушение бегством. Потом это можно назвать как угодно: эвакуацией, отступлением и т. д. Но поражение выявляют у полководца и сильные стороны его и полководческого дара, и человеческого характера. Неизвестно, какие мысли и образы витали в его сознании в те дни, когда обстоятельства погружали его в размышления о судьбе армии и своей собственной судьбе. Вспоминал ли он толстовского капитана Тушина, до конца упорно стоявшего на своей позиции? Думал ли он о погибшем комкоре Петровском, который в августе минувшего года не выполнил его, Ефремова, приказ и не вылетел из окруженной группировки на самолете?
У командарма было еще несколько разговоров с комфронтом. Во время одного из них, как вспоминает шифровальщик штаба лейтенант И. В. Якимов, они перешли на мужской тон. После того разговора Ефремов, положив трубку, сказал: «Тебя бы сюда хотя бы на недельку…»
Видимо, после этих переговоров с Жуковым Ефремов понял, что он, командарм, остался со своими солдатами один на один с врагом, который к тому времени превосходил его тающие дивизии кратно. Начался период жестоких приказов. Вот один из них, датированный 19 февраля:
«Сегодня личной проверкой боевой готовности частей 338 сд убедился, насколько низка боевая дисциплина в этой дивизии.
Как можно допустить, чтобы боевое оружие, находившееся на огневых позициях, не было готово к открытию огня? Как можно допустить, чтобы командиры и комиссары частей и подразделений оставляли свои места в бою и уходили в тыл? Так преступно поступили командир 1138 сп – капитан Мысин и командир роты – младший лейтенант Солодов.
При наличии в подразделениях весьма ограниченного количества людей в 338 сд, в ближайших тылах можно увидеть очень многих бойцов, командиров и политработников вне боя, без дела. Даже парторганизация умудрилась в момент боя созвать партсобрание.
И неудивительно, что 17.2 1138 сп в панике отошел от занимаемых позиций.
5. В 160 сд 18.2 имел место вопиющий факт дезертирства с поля боя командира минометной батареи – лейтенанта Толмачева и политрука Холстинникова, в результате чего брошенный ими на произвол судьбы отряд в составе 54 человек в неравном бою потерял 43 человека.
6. В сложных условиях боя потеря чувства ответственности, паникерство и упадничество руководителя равносильно предательству. Большевик тем и отличается, что он не боится трудностей, смело идет вперед, преодолевая трудности.
Приказываю:
8. Мобилизовать весь личный состав и всю боевую технику на борьбу с врагом; вести самую решительную борьбу с паникерами, нытиками, предателями; навести большевистский порядок во всех подразделениях, частях и в тылу.
9. Лейтенанта Толмачева, политрука Холстинникова, капитана Мысина и младшего лейтенанта Солодова арестовать и предать суду Военного трибунала»
[105]
.
