— Я сказал, даже если придется набиться как семенам в овощ, — повторил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Есть такая загадка: «Без окон, без дверей…»
— Да-да, знаю, — перебил Чудакулли, не отводя взгляда от покачивающегося на воде судна.
— Я только хотел пошу…
— Спасибо, завкафедрой, мы очень ценим твой вклад.
— Вообще-то, лодка на вид довольно вместительная, — произнес декан, игнорируя обиженное лицо завкафедрой. — Я за то, чтобы погрузить на нее провизию, затем погрузиться самим и отчалить.
— И куда мы поплывем? — поднял бровь Чудакулли.
— Туда, где всякие жуткие рептилии не превращаются ни с того ни с сего в куриц! — отрезал декан.
— А ты предпочитаешь обратный процесс? — осведомился Чудакулли.
Он двинулся вброд к лодке. Зайдя в воду по грудь, аркканцлер постучал посохом по корпусу.
— Как-то ты чересчур подозрителен, Наверн, — заметил декан.
— В самом деле? Господин Тупс, сколько видов плотоядных растений тебе известно?
— Под сотню, аркканцлер.
— И они объедают свои жертвы по самые?..
— В случае с сумтрийским деревом цапу даже этих самых не остается, аркканцлер. Кстати, молотобой, что произрастает на Бхангбхангдуке, иной раз также не пренебрегает человеком, если тот зазевался и не разглядел среди листвы кувалду. А уж растений, способных употреблять в пищу всяких мелких тварей типа крысы, — таких хоть пруд пруди. Допустим, пирамидальный душегубный плющ обычно охотится только на своих сородичей, тех, что поглупее, но…
— Лично я считаю это очень подозрительным, — перебил Чудакулли. — Это растение появилось здесь как раз в тот момент, когда нам понадобилась лодка. Шоколадные кокосы — КУДА НИ ШЛО, сигареты с фильтром — ладно! Но корабль с резной фигурой на носу?
— А без резной фигуры какой же это корабль? — заметил главный философ.
— Согласен, но откуда растению-то это знать? — возразил Чудакулли, возвращаясь на берег. — В общем, меня на такое не купишь. Кроме того, я хочу разобраться, что здесь происходит.
— ПРОКЛЯТЬЕ!
Все услышали этот голос — тоненький, гнусавый и раздраженный. Он доносился как будто со всех сторон сразу.
Затем в воздухе замелькали белые бледные огоньки. Они завращались, образовали карусель — они крутились все быстрее и быстрее, а потом взорвались.
Бог моргнул. Пытаясь обрести равновесие, покачался вперед-назад.
— Проклятье, — произнес он. — Как я выгляжу?
Подняв руку на уровень глаз, он несколько раз согнул и разогнул пальцы.
Пальцы потрогали лицо, лысую голову, задержались на длинной белой бороде.
— А это что? — спросил он.
— Э-э… Ты о бороде? — переспросил Думминг.
Бог перевел взгляд вниз, на свое долгополое белое одеяние.
— О, патриаршьи одежды? Что ж… Гм, ладно…
Приняв более-менее грозный вид, он сосредоточил взгляд на Чудакулли. Огромные белые брови сошлись в одной точке, будто рассерженные гусеницы.
— Иззыдите Немедля, Не То Изведаете На Себе Мой Гнев! — напыщенно воскликнул он.
— Почему?
Вид у бога стал ошарашенный.
— Почему?! В этой ситуации не положено задавать подобных вопросов!
— Почему?
На лице бога отразилась легкая паника.
— Ну, потому что… Иззыдите, Не То Приду Я К Вам с Мечом Огненным!
— По-моему, это уж слишком, — пожал плечами Чудакулли. — Я бы предпочел бутылочку винца.
Бог задумался.
— Что-что? — переспросил он.
— Или торт, — поддержал декан. — Когда идешь к кому-то в гости, никогда не помешает захватить с собой тортик.
— Это смотря какой торт, — возразил главный философ. — В бисквите, как мне кажется, есть что-то оскорбительное. Предпочтительнее что-нибудь с марципаном.
— Иззыди, не то я приду к тебе с тортом? — неуверенно произнес бог.
— Все лучше, чем с какой-то огненной палкой, — ответил Чудакулли.
— Если только торт не бисквитный, — уточнил главный философ.
Проблема состояла в том, что бог никогда раньше волшебников не встречал, тогда как волшебники еще в студенческие времена более-менее еженедельно встречались с собеседниками, которые только и делали, что грозили им всякими ужасами. Огонь и меч кажутся детскими игрушками по сравнению с угрозами всяких демонов оторвать вам голову и проделать с ней крайне неприятные вещи.
— Послушайте! — воскликнул бог. — Я, видите ли, здесь бог. Вы это понимаете? По сути, я всемогущий!
— А я всегда любил такие торты, ну, знаете, с розовыми и белыми квадратиками… — бубнил главный философ. Ну какой из тебя волшебник, если ты не доводишь свою мысль до логического завершения?
— По-моему, ты слегка маловат, — заметил декан.
— Сбоку сахарные марципанчики, о-о, пальчики оближешь…
Бог наконец понял, что еще его беспокоит. Никогда не следует забывать о масштабе. Если ты три фута ростом, вряд ли к тебе проявят большое почтение.
— Проклятье! — опять воскликнул он. — Почему я такой маленький?
— Размер значения не имеет, — откликнулся Чудакулли. — Но почему-то люди, произнося эту фразу, всегда очень противно ухмыляются. Интересно, почему бы это?
— И ты абсолютно прав! — воскликнул бог, немало воодушевленный этой новой мыслью, которую подкинул ему Чудакулли. — Вот посмотри на амеб! Отвлечемся от того, что по причине их крайне малого размера ты этого сделать не сможешь… Отлично приспосабливающиеся, эффективно функционирующие и практически бессмертные организмы. Чудесные создания, эти амебы. — Глазки бога увлажнились. — День, когда я их сотворил, был одним из самых удачных моих дней.
— Прошу прощения, но КАКОЙ ИМЕННО ты бог? — полюбопытствовал Думминг.
— И вообще, где торт? — добавил главный философ.
Бог внимательно посмотрел на обоих.
— Я имел в виду, ЧЕГО ИМЕННО ты божество? — уточнил Думминг.
— А я имел в виду, где торт, с которым ты должен был к нам прийти?
— Главный философ?
— Да, аркканцлер?
— Торт сейчас не главное.
— Но он ведь сам сказал…
— Твои ценные комментарии приняты на борт, главный философ. И будут вышвырнуты за оный немедленно по выходу из гавани. Эй, бог, не обращай на него внимания, продолжай.
Глаза божества уже метали молнии, обещая местных масштабов ураган, но потом бог вдруг как-то осел. Он бессильно опустился на ближайший валун.
