Полотенце улетело в сторону Главного зала.
– Теперь мы еще и полотенцевых ос имеем, – констатировал декан. – Просто замечательно, аркканцлер.
– Это в человеческой природе! – запальчиво воскликнул Чудакулли. – Когда что-то идет не так, человек, естественно, придумывает существо, которое… хорошо, хорошо, я буду осторожен. Я просто хотел сказать, что человек – существо мифотворческое.
– И что это значит? – поинтересовался главный философ.
– Это значит, что мы сами придумываем проблемы на собственные… – ответил, не поднимая головы, декан. – В общем, на то, что придумываем.
– Гм… прошу меня простить, господа, – вмешался в разговор Думминг Тупс, до сего времени что-то задумчиво писавший. – Мы предполагаем, что эти существа откуда-то возвращаются? И принимаем все вышесказанное за жизнеспособную теорию?
Волшебники переглянулись.
– А за какую же еще?
– Очень даже жизнеспособная теория.
– Да такой теорией войска можно вооружать!
– Чем-чем? Теорией?
– Ну, не одной ею, конечно. Должны быть консервы, приличные мечи, добротные сапоги…
– А это здесь при чем?
– Меня не спрашивай. Это он начал говорить о войсках.
– Может быть, вы заткнетесь? Все до единого! Никто никаких войск вооружать не собирается!
– А почему бы и нет? Им было бы приятно. в конце концов, страшдество приближается и…
– Послушайте, это просто фигура речи, понятно? Я имел в виду, что полностью с вами согласен, но выразился красочно. Войска сами о себе позаботятся, а мы сейчас должны думать о себе.
– По-моему, очень эгоистичная точка зрения.
– Ничего подобного!
– Это все-таки наши войска…
Думминг снова отключился. Вероятно, виной всему глубокие раздумья о делах мирового масштаба, сказал он себе. А пока мозг думает о важном, язык, почувствовав свободу, мелет что попало.
– Я не верю в эту думающую машину, – заявил декан. – И никогда не верил. Тут попахивает каким-то культом, а лично мне и оккультного хватает…
– С другой стороны, – задумчиво произнес Чудакулли, – в этом Университете только Гекс мыслит разумно и даже делает то, что ему говорят.
Сани неслись по небу, взрезая снегопад.
– Ничего не скажешь, веселая ночка выдалась… – пробормотал Альберт, крепко держась за мешки.
Полозья опустились на крышу дома рядом с Университетом, и кабаны, тяжело дыша, остановились.
Смерть снова посмотрел на жизнеизмеритель.
– СТРАННО.
– Снова предстоит поработать косой? – спросил Альберт. – Накладная борода и веселый хохот не понадобятся? – Он огляделся, и сарказм сменился удивлением. – Эй, неужели здесь кто-то мог помереть?
Но кто-то явно умер, потому что на снегу рядом с санями лежал труп.
Причем умер человек совсем недавно. Альберт, прищурившись, посмотрел на небо.
– Падать неоткуда, а следов вокруг не видно, – сказал он, когда Смерть взмахнул косой. – Откуда он взялся? Похож на стражника. Да его ж зарезали! Ничего себе, какая глубокая рана!
– Скверная рана, – согласился дух мужчины, глядя на собственное тело.
Потом он перевел взгляд на Альберта и Смерть, и выражение шока на лице сменилось выражением тревоги.
– Они забрали зубы! Все! Просто вошли… и… нет, погодите…
Очень быстро дух потерял очертания и растворился в воздухе, так и не успев договорить.
– Что все это значит? – спросил Альберт.
– У МЕНЯ ВОЗНИКЛИ СТРАННЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ.
– Хозяин, ты видел значок на его рубахе? Точь-в-точь как зуб.
– ДА, ПОХОЖ.
– Откуда этот тип тут взялся?
– ОТТУДА, КУДА МНЕ ДОРОГА ЗАКРЫТА. – Альберт посмотрел на загадочный труп, а потом – на бесстрастный череп Смерти.
– Я все время думаю о том, как мы вдруг столкнулись с твоей внучкой…
– ДА.
– Поразительное совпадение.
– БЫВАЕТ.
– Трудно поверить, смею заметить.
– ЖИЗНЬ ПОЛНА СЮРПРИЗОВ.
– И не только жизнь, как я понимаю, – покачал головой Альберт. – Сьюзен явно заинтересовалась, верно? Даже вышла из себя. Не удивлюсь, если она начнет задавать вопросы.
– ТАК ОБЫЧНО ПОСТУПАЮТ ВСЕ ЛЮДИ.
– Но крыса ведь рядом. Не спускает с нее глазниц. И, наверное, сможет направить по верной дороге.
– ОН ШУСТРЫЙ КРЫСЮК.
Альберт знал, что бороться бессмысленно. Победа все равно будет за хозяином. У Смерти было идеальное лицо для игры в покер.
– УВЕРЕН, ОНА ПОСТУПИТ РАЗУМНО.
– Да, конечно, – пробормотал Альберт, возвращаясь к саням. – Поступать разумно – ваша общая фамильная черта.
Подобно многим другим трактирщикам, Игорь всегда держал под стойкой дубинку, дабы успокаивать чересчур назойливых посетителей, появляющихся перед самым закрытием заведения (и это несмотря на то, что «Заупокой» не закрывался никогда и никто из завсегдатаев не мог вспомнить ни одного случая, когда Игорь отсутствовал бы на своем рабочем месте). Тем не менее иногда ситуация становилась из рук вон плохой. Или из лап. Или из когтей.
Выбранное Игорем оружие было не совсем обычным. Дубинка была окована серебром (для борьбы с вервольфами), увешана головками чеснока (для борьбы с вампирами) и обмотана отрезанной от одеяла полоской (для борьбы со страшилами). Ну а всем остальным хватило бы и того факта, что дубинка была сделана из двухфутового куска мореного дуба.
Игорь смотрел на окно. Стекло медленно покрывалось узорами. По какой-то непонятной причине сегодня узоры больше напоминали трех выглядывающих из сапога щенят.
Вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Он повернулся, схватил было дубинку, но тут же разжал руку.
– А… это ты, госпожа. Я не слышал, как открылась дверь.
Дверь и не открывалась, потому что Сьюзен очень спешила.
– Игорь, ты Фиалку давно не видел?
– Зубную девушку? – Единственная бровь Игоря изогнулась, свидетельствуя о происходящих внутри его головы раздумьях. – Пару недель не заходила.
А затем Игорь заметил ворона, прятавшегося за полупустыми банками с орешками, и рассердился не на шутку.
– Госпожа, домашнее животное следует убрать, – сказал он. – Есть правило. Зверям, птицам и прочим гадам запрещено здесь появляться, если они по первому же требованию не могут превратиться в людей.
– Да, но у некоторых из нас мозговых клеток куда больше, чем пальцев, – донесся голос из-за банок.
