Затем легонько коснулся стены, на которой вели спор големы, и осторожно повел пальцем по растрескавшимся кирпичам. Рисовал он пару минут, но Дорфл чувствовал, что это должно быть сказано.
Наконец, закончив последнюю огромную букву, он поставил после нее три жирные точки. А потом ушел, оставив на стене огромное слово:
СВОБОДА…
Синеватое облако сигарного дыма полностью затянуло потолок курительной комнаты.
— Ах да, капитан Моркоу, — сказало кресло. — Да… конечно… но… тот ли он человек?
— У него родимое пятно в форме короны. Сам видел, — горя желанием помочь, заверил Шнобби.
— Но его прошлое…
— Моркоу вырастили гномы, — подтвердил Шнобби и помахал официанту бокалом от бренди. — Еще, пожалуйста.
— Вряд ли гномы способны вырастить кого-либо высокого происхождения, — изрекло другое кресло.
В комнате засмеялись.
— Слухи и фольклор, — пробормотал кто-то.
— Мы живем в большом и очень сложном городе. Боюсь, обладание мечом и родимым пятном еще не свидетельствует о должной квалификации. Нам нужен король с происхождением, предки которого знали, как управлять.
— Например, как ваши предки, граф.
Шнобби с громким шумом всосал половину только что принесенного бренди.
— О, я привык к управлению — что правда, то правда, — кивнул он, опуская бокал. — Люди все время мной командуют.
— Нам нужен король, имеющий поддержку основных кланов и Гильдий в городе.
— Моркоу НРАВИТСЯ народу, — сказал Шнобби.
— А, НАРОДУ…
— И все равно, эта работа не для каждого, — покачал головой Шнобби. — Старина Витинари постоянно возится со всякими бумажками. И что в этом забавного? Никакой тебе личной жизни: сидеть часами с прямой спиной, беспокоиться по всяким пустякам, ни секунды на себя не потратить. — Он вытянул вверх пустой бокал. — И опять повторим, старина. На сей раз наполни его до краев, ладно? Чего ради использовать такие большие стаканы и наливать только на самое дно? Странные вы какие-то…
— Ну, так лучше ощущается букет, — пояснило немного испуганное кресло. — Нюхаешь и наслаждаешься.
Шнобби смерил бокал покрасневшими глазками. Похоже, все слухи о том, куда катится высшее общество, оказались правдой.
— Не, — сказал он наконец. — Я лучше буду употреблять внутрь. А вы нюхайте себе, не стесняйтесь.
— Но ВОЗВРАЩАЯСЬ к нашему разговору… — изрекло другое кресло. — У КОРОЛЯ не будет СТОЛЬКО времени уходить на управление городом. Разумеется, для этого он подыщет себе соответствующих помощников. Советников. Консультантов. Людей с опытом.
— А тогда он-то что делать будет? — удивился Шнобби.
— Править, — ответило кресло.
— Махать рукой.
— Председательствовать на банкетах.
— Подписывать указы.
— Жрать, как свинья, отличное бренди.
— ПРАВИТЬ.
— Вот эта работенка по мне, — одобрил Шнобби. — Повезет же кому-то, а?
— А еще неплохо было бы, чтобы нашим королем стал человек, способный понимать намеки более тонкие, нежели летящий прямо ему в лицо кирпич, — горько произнес чей-то голос, но остальные кресла дружно зашикали на него.
После нескольких попыток Шнобби наконец нашел свой рот и сделал еще один долгий глоток.
— Мне кажется, — изрек он, — лично мне кажется, вы сейчас ищете какую-нибудь шишку, у которой времени целая телега. «Эй, парень, сегодня твой счастливый день! — скажете вы. — Ну-ка, покажи нам, как ты умеешь делать ручкой!»
— Ага! А это неплохая мысль! Быть может, вам, граф, известна какая-нибудь кандидатура? Еще капельку бренди?
— Почему бы и нет, спасибо, братишка. У тебя все клево? У меня тоже. О чем бишь я? Да, да, до самого краешка. Кандидатура… Ну, не знаю, достойных людей очень мало…
— Вообще-то, граф, мы планировали предложить корону вам…
Шнобби выпучил глаза. Щеки его раздулись.
Не самая удачная идея плеваться отличным бренди, особенно когда держишь в руке зажженную сигару. Мощное пламя ударило в противоположную стену, оставив на деревянной обшивке комнаты угольно-черную хризантему, в то время как кресло Шнобби, следуя фундаментальным законам физики, проскрежетало по полу в обратную сторону и остановилось, лишь врезавшись в дверь.
— Корону? — просипел Шнобби, но тут же закашлялся, и все бросились хлопать его по спине. Наконец он снова обрел дыхание. — Корону? — повторил он. — И чтобы командор Ваймс потом отрубил мне голову?
— Зато вы сможете пить столько бренди, сколько захотите, — пообещал чей-то заискивающий голос.
— А чем, интересно, я его буду пить? Головы-то у меня не будет!
— Да что вы такое говорите?
— Командор Ваймс отрубит мне ее! Вот что! Возьмет и отрубит мне голову!
— О боги, да пойми же, придурок…
— Граф, — поправил кто-то.
— Да поймите же, граф: став КОРОЛЕМ, вы сможете приказать этому хаму сэру Сэмюелю что угодно! Вы станете, как это на вашем языке называется… боссом! Вы…
— То есть я смогу приказывать Старине Камнелицу? — уточнил Шнобби.
— Именно!
— Став королем, я смогу приказывать Старине Камнелицу? — переспросил Шнобби.
— Да!
Шнобби уставился в задымленный полумрак.
— Нет, он точно ОТРУБИТ мне голову!
— Слушай, ты, идиот…
— ГРАФ…
— …Ты, идиотский граф, если потребуется, ты сможешь приказать казнить его!
— Ну да, как же!
— Это почему?
— А потому, что он отрубит мне голову!
— Этот человек называет себя служителем закона, но чьим законам он подчиняется, а? Кто диктует ему законы?
— Не знаю! — простонал Шнобби. — Он говорит, что законы диктует разум!
Он оглянулся. Окутанные дымом тени подступали все ближе.
— Я не могу быть королем! Старик Ваймс отрубит мне голову!
— ПОСЛУШАЙ, ТЕБЯ ЧТО, ЗАКЛИНИЛО НА ЭТОМ?!
Шнобби оттянул воротник.
— Тут немного душно и так задымлено, — пожаловался он. — Где здесь окно?
— Вон там…
Кресло отлетело в сторону. В затяжном прыжке Шнобби боднул стекло шлемом, упал вместе с дождем осколков на крышу одного из экипажей, скатился на землю и умчался в ночь, удирая со всех ног от судьбы в целом и от топора в частности.
Шелли Задранец ворвалась в дворцовую кухню и пальнула из арбалета в потолок.
