Мальчик отвел глаза в сторону, не выдержав гневного взгляда ирландца. В этот момент раздался глухой треск. Они повернули головы в сторону дома и увидели, что от него отвалилась целая секция. Пэдди бросился к детям, накрыл их собой и толкнул старшего с такой силой, что тот упал на землю. Эклстон отскочил в сторону, дабы не попасть под град кирпичей, кусков извести и пучков древней соломы. Он огляделся, отыскивая глазами большое тело Пэдди.
– Ты слишком мягок, Пэдди, в этом твоя проблема. Господи, ты не мог…
У него отвисла челюсть, когда он увидел, как Джек Кейд выпрыгнул из образовавшегося проема с телом на руках.
Приземление оказалось довольно жестким. Джек вскрикнул от боли. Он тут же принялся кататься по земле, и в свете огня они увидели, что от его волос и одежды струится дым. Магистрат лежал без чувств, напоминая сломанную куклу. Джек перевернулся на спину и завыл на звездное небо.
Роберт Эклстон склонился над ним. Руки его друга были обожжены и покрыты сажей. Все открытые части его тела были либо покрыты волдырями, либо изранены. Кейд кашлял, тяжело дышал и отплевывался.
– О боже, – простонал он. – Мое горло…
Он попытался сесть и вскрикнул от боли, которую причиняли ему ожоги. Вспомнив о том, что на противоположном конце сада есть пруд, он с трудом поднялся и побрел в его сторону.
Пэдди стоял и смотрел на троих детей, сгрудившихся вокруг своего отца.
– Он… что?.. – прошептал старший мальчик.
– Ты видишь, он дышит. Наверное, не может прийти в себя из-за того, что наглотался дыма. Мне уже приходилось быть свидетелем подобного.
В отдалении послышался всплеск воды. Это Джек Кейд либо упал, либо бросился в пруд. Мальчики хлопали отца по щекам, щипали его за руки. Когда он со стоном открыл глаза, двое младших опять заплакали.
– Что случилось? – спросил он и закашлялся. Его лицо побагровело. По телу волнами пробегали судороги, и, казалось, он вот-вот опять потеряет сознание. Магистрат смотрел на своих сыновей и потирал горло покрытой волдырями рукой, на коже которой из-под слоя сажи проступала кровь.
– Как?.. – Увидев, что рядом с его сыновьями стоят двое мужчин, Элвин Джаджмент, приложив неимоверное усилие, поднялся на ноги и согнулся, упершись руками в колени.
– Где Джек Кейд? – прохрипел он.
– В вашем пруду, – ответил Эклстон. – Он спас вас, ваша честь. И поймал ваших сыновей, сдержав свое слово. И это не имеет никакого значения, правда? Вы спустите на него своих цепных псов, нас всех схватят, а потом наши головы будут красоваться на шестах.
Дом все еще пыхтел и плевался огнем, как вдруг ночной воздух прорезал стук копыт на дороге. Элвин Джаджмент услышал эти звуки в тот самый момент, когда Кейд выбрался из пруда с протяжным стоном.
– Забирай ребят, Пэдди, – неожиданно произнес Роб Эклстон. – Отведи их к дороге и оставь там.
– Нужно сматываться, Роб. Иначе будет поздно.
Посмотрев на своего старого друга, Эклстон покачал головой.
– Отведи их.
Высокий ирландец решил не спорить с ним. Он собрал мальчиков вместе и схватил старшего за воротник, когда тот попытался с криком отбиться от него. Пэдди отвесил ему затрещину, чтобы он замолчал, и поволок через сад, дав знак младшим братьям идти за ними.
Магистрат с тревогой смотрел им вслед.
– Я обещаю, что вас не станут задерживать, – сказал он.
Эклстон ухмыльнулся.
– Я не верю ни единому вашему слову, ваша честь. Мне доводилось встречаться со многими из вас, понимаете? Мне с дружками все равно болтаться в петле, так что я, пожалуй, хоть доброе дело сделаю.
Элвин Джаджмент открыл было рот, чтобы что-то сказать, как Эклстон сделал шаг вперед и резким движением полоснул его ножом по горлу. Лишь на мгновение задержавшись возле тела, дабы удостовериться, что все кончено, он тут же отошел в сторону.
Джек Кейд все еще с трудом брел по саду, когда стал свидетелем того, как его друг убил магистрата. Он попытался крикнуть, но из его сорванного, распухшего горла вырвалось лишь шипение. Эклстон подошел к нему, он оперся на его плечо, и они пошли прочь от горевшего дома.
– А где Пэдди? – прохрипел Джек, сотрясаемый крупной дрожью.
– Он выберется отсюда, Джек, не переживай за него. Он почти так же горазд убивать, как и ты. Господи, Джек! Я уже подумал, что тебе конец.
– Я… Тоже так думал, – простонал Джек Кейд. – Рад… что ты убил его. Ты хороший парень.
– Я вовсе не хороший парень, Джек, ты это отлично знаешь. Я просто рассерженный парень. Он повесил твоего сына и заплатил за это. Ну, куда мы сейчас?
Джек Кейд набрал в легкие воздуха, чтобы ответить ему.
– К дому… палача. Хочу… поджечь его.
Они побрели в темноту, пошатываясь и спотыкаясь, оставив за спиной пылающий дом и мертвого магистрата.
Стояло холодное, серое утро. Моросил мелкий дождь, который не мог смыть жирную сажу с их рук. Когда они втроем вошли в город, Джек хотел сразу же смешаться с толпой, собравшейся на городской площади, но Пэдди остановил его, толкнув своей могучей рукой к стене дома.
– Там наверняка крутятся бейлифы, которые ищут тебя, Джек. У меня есть пара монет. Мы найдем постоялый двор или конюшню и подождем там этого собрания. Когда опять стемнеет, ты сможешь вернуться и снять своего сына с виселицы.
За долгую ночь Джек успел протрезветь. Красное лицо его распухло, налитые кровью глаза заплыли. Черные волосы были опалены, и отдельные участки шевелюры приобрели светло-коричневый цвет. Грязная одежда пребывала в столь плачевном состоянии, что даже нищий подумал бы дважды, прежде чем примерить ее.
Он медленно отвел руку Пэдди от своей груди в сторону, расправил плечи и заговорил все еще сиплым голосом:
– Слушай меня внимательно, Пэдди. У меня ничего не осталось, понимаешь? Они отняли у меня моего мальчика. Да, я собираюсь снять его с виселицы и похоронить возле церкви. Если они поднимут на меня руку, то очень пожалеют об этом. Я хочу сделать это сегодня утром, прежде чем свалюсь с ног. Если тебе это не нравится, ты знаешь, что нужно делать, не так ли?
Они пристально смотрели друг другу в глаза. Эклстон громко кашлянул, решив разрядить обстановку.
– Мне кажется, этой ночью я спас тебе жизнь, уведя тебя оттуда, – сказал он, потирая глаза и зевая. – Не представляю, как ты до сих пор еще в состоянии держаться на ногах, Джек. Как бы то ни было, ты мне обязан, поэтому выпей пинту пива и ложись спать. Здесь неподалеку есть конюшня, и я знаю главного конюха. За несколько пенни он закроет глаза на наше присутствие, как уже не раз делал прежде. Нам не следует приближаться к толпе, которая, вполне возможно, собралась, чтобы обсудить ночные поджоги домов. Не хочется говорить банальности, но от тебя воняет дымом, Джек. От нас всех воняет. Ты можешь сейчас сам повеситься и избавить их от лишних хлопот.
