Кабулов. Фиж-мы… Правильно. Откуда ты все, Петровна, знаешь?
Светлана Петровна. Мне как-то директор нашего института сказал: вы, Светлана Петровна, по гидравлике кандидат наук, а по кроссвордам – доктор! Э-э, да что теперь вспоминать…
Кабулов. Ну тогда вот тебе, доктор, по вертикали: жидкий продукт жизнедеятельности организма.
Светлана Петровна. Пот.
Кабулов. Пот да не тот. Пять букв. Ага, знаю!… Нет, не подходит!
Светлана Петровна. Урина.
Кабулов. Какая еще урина-мурина?
Светлана Петровна. Обыкновенная. В каждом подъезде. Вымоешь, хлоркой засыплешь, а утром снова. А ведь у нас дом Академии наук! Квартиры давали только докторам да членкорам.
Кабулов(пишет). Урина…
Светлана Петровна(поет на мотив «Марина, Марина…»). «Урина, урина, урина, прекрасное имя твое…»
Кабулов. В вашем русском языке шайтан ногу сломает… Пока протокол напишешь – запотеешь. Легче лепешку на ладони испечь. Фу, напылила!
Светлана Петровна. Чистоты без пыли не бывает!
Кабулов. Бывает. Надо из шланга поливать.
Светлана Петровна. Сперли шланг.
Кабулов. Как это сперли?
Светлана Петровна. А вот так: спилили замок и унесли.
Кабулов. На дачу, огурцы поливать. Академики… Когда это кончится? У нас в отделении патрульную машину на полчаса без присмотра оставили. Угнали!
Светлана Петровна. Подумаешь, патрульная машина! Вон зять у Ивана Афанасьевича влип: танк из полка сперли. А он материально ответственный, как и я…
Кабулов. Танк! Ай-ай-ай! Что ж ему теперь будет?
Светлана Петровна. Кто ж знает? Пока пьет…
Кабулов. Вот народ! Танк… Я бы за воровство руки отрубал. Как на Востоке.
Из подъезда появляется Галя, красивая, модно одетая девушка.
Галя. Салям алейкум, товарищ капитан!
Кабулов. Здравствуй, Галия!
Галя. Ну, что облизываешься? Якши?
Кабулов. Якши.
Галя. Мам, я пошла.
Светлана Петровна. Поздно придешь? Чтоб засветло была!
Галя. Мама, сколько можно?! (Уходит.)
Кабулов внимательно смотрит ей вслед.
Кабулов. Красивая у тебя дочка!
Светлана Петровна. Отличница. Повышенную стипендию получает.
Кабулов. И сколько у вас на семью выходит?
Светлана Петровна. С моей зарплатой почти две тысячи. Еще у профессора из пятого подъезда убираюсь. Живем.
Кабулов. Не понимаю. Сапожки-то у твоей Галин долларов триста стоят.
Светлана Петровна. Нетриста, а шестьсот, только не долларов, а рублей. Она их на рынке купила.
Кабулов. Моя Зульфия все рекламы читает, а такого рынка еще не нашла.
Светлана Петровна. Ты, Нурали, что-то путаешь!
Кабулов. Э-э! Ничего не путаю. В русском языке я, может быть, и не разбираюсь, а вот московскую арифметику очень хорошо знаю! Куртка замшевая -долларов двести. Сумка кожаная, фирменная. Джинсы-мынсы. Кольца-мольца. Клипсы-чипсы… На штуку баксов твоя отличница упакована!
Светлана Петровна(встает). Ты что такое говоришь, морда среднеазиатская?
Кабулов. Я плохого не говорю. Дочь у тебя красивая. Может, у нее друг богатый завелся. Это у нас на Востоке родителям калым платят, а у вас в России девушкам все отдают… И зря!
Светлана Петровна. Да нет у нее никого. Все время одна вечером возвращается.
Кабулов. На такси?
Светлана Петровна. На такси. (Опершись на метлу, нехорошо задумывается. Плачет).
Кабулов. Ты что, Петровна? Шутил я… Сейчас на рынке можно очень дешево хорошие вещи купить, а на вид как настоящие.
Появляется Иван Афанасьевич. На нем потрепанный джинсовый костюм, стоптанные кроссовки, в руках – бидончик с молоком.
Кабулов. Здравствуй, Иван Афанасьевич!
Иван Афанасьевич. Здравствуй, Нурали. (Светлане Петровне.) Ты чего плачешь?
Светлана Петровна. Просто так.
Иван Афанасьевич. Просто так не плачут.
Светлана Петровна. А я плачу! (Идет на авансцену.)
Иван Афанасьевич. Что с ней?
Кабулов. Шланг у нее украли… Иван Афанасьевич, ты мне нужен!
Иван Афанасьевич. В чем дело?
Кабулов. Иностранца у себя на квартире прячешь. Незарегистрированного.
Иван Афанасьевич. Так ведь прописку отменили! Или демократию тоже отменили?
Кабулов. Прописку отменили. А регистрацию никто не отменял. Конечно, денег все хотят, даже отличницы, но если сдал комнату, надо жильца зарегистрировать.
Иван Афанасьевич. Ничего я не сдавал. Это мой племянник. Погостить приехал. Или теперь уж и в гости нельзя приехать?
Кабулов(вздыхая). Буду протокол писать…
Выходит из подъезда Марк Львович.
Марк Львович. Ну, Иван Афанасьевич, берегитесь, там гроза!
Иван Афанасьевич. Какая гроза?
Марк Львович. Вера Михайловна молнии мечет. Что-то вы там набедокурили… (Уходит.)
Иван Афанасьевич. Ничего не понимаю. (Участковому.) Ну что ж, пойдем протокол писать. Покажу тебе нарушителя.
Уходят. Закрывается занавес. На авансцене остается Светлана Петровна.
Светлана Петровна.…Галя, еще совсем девочкой была, все время спрашивала: «Мама, почему у нас папы нет?» Я ей не врала: мол, уехал или героически погиб. Я отвечала: «Нет у тебя отца, и не нужен он нам такой, ты только моя!» А она мне: «Вот вырасту, и будет у меня много-много пап, как у тети Лены…» Ленка – наша соседка по коммуналке, к ней мужики косяками ходили. Вот Галя и выросла… Слова ей теперь не скажи. Я говорю: «Доченька, нельзя же так! Нехорошо это!…» Она мне: «А как хорошо – с метлой?» Был бы отец… хоть какой-нибудь… Да что теперь говорить! (Уходит.)
Картина вторая
Большая профессорская квартира. Прихожая, кухня, двери в спальню, кабинет, ванную и туалет. Большая гостиная. Книги, мебель в стиле 50-х годов. В окне виден шпиль университета. За компьютером сидит Вера Михайловна. Она работает при включенном магнитофоне. Входят Иван Афанасьевич и Кабулов.
