— Зачем? — не понял Воробушек.
— Затем, что я не намерен без серьезной причины втягивать свое племя в войну, — ответил Огнезвезд.
Листвичка покачала хвостом и прямо спросила:
— Но они открыто перешли нашу границу, разве это не серьезная причина?
— Да, — согласился Огнезвезд, — это был откровенно недружественный шаг. Но, возможно, мы сможем предотвратить дальнейшие попытки.
— Я что-то не пойму, — не выдержал Воробушек. — Они перешли границу, а когда их застукали, то нисколько не устыдились, а напротив, открыто заявили, что считают, что имеют на это право! Что это, как не объявление войны? — закончил он, не обращая внимания на шиканье Листвички.
— Они зарвались, — кивнул Огнезвезд. — Но это могло быть ошибкой. Не забывай, что не их оруженосцы первыми нарушили неприкосновенность границ. В других племенах тоже есть любители приключений.
«Он намекает на Остролапку! Что ж, это справедливо».
— Я хочу, чтобы вы дали им понять, что мы не стремимся к войне, — продолжал Огнезвезд. — Скажите им, что мы готовы до конца защищать свои границы, но не хотим начинать войну из-за пустых страхов и глупых сплетен.
— Но не будем ли мы выглядеть трусами? — обеспокоенно спросила Листвичка. — Вдруг они расценят наш визит как проявление слабости?
Воробушек невольно отпрянул, обожженный волной гнева, исходившей от Огнезвезда.
— Мы не трусы, — процедил Огнезвезд. — Но мы будем глупцами, если ввяжемся в войну только ради того, чтобы доказать это!
* * *
— Не беспокойся, Ежевика, мы с Воробушком можем прекрасно дойти сами, — сказала Листвичка. — Мы всегда так делаем, если нужно поговорить с Корявым!
Воробушек с воодушевлением закивал. В конце концов, не зря же они были целителями! Все целители неприкосновенны и имеют право свободного прохода на любую территорию.
Но отец только сурово покачал головой и знаком хвоста подозвал патрульных.
— Если бы речь шла только о беседе с Корявым, мы бы не стали вмешиваться, — пророкотал он. — Но вы идете по другому делу, к тому же после недавней пограничной стычки вы вряд ли сумеете незаметно пройти на территорию племени Ветра. Я должен обеспечить вашу безопасность. — Он подошел к полоске густой травы, росшей вдоль границы, и опустился на землю. — Подождем.
Сопровождавший глашатая Дым одобрительно кивнул и устроился рядом.
Воробушек принюхался. От согретой солнцем земли пахло вереском и кроликами. Вдруг он встрепенулся и насторожил уши. Порыв ветра принес с собой едкий кошачий запах.
— Сюда идут воины Ветра, — прошептал Воробушек, оборачиваясь к отцу. Он узнал запахи Крольчишки и Корноуха, но с ними были и другие коты, которых он не встречал.
— С ними Сумеречница, — еле слышно прошептала Листвичка. Воробушек почувствовал, как она напряглась, учуяв запах этой кошки. Что ее так встревожило?
Воробушек уже давно заметил, что Листвичку и Сумеречницу, подругу Грача, связывают какие-то странные и тяжелые отношения. Когда они случайно оказывались рядом, сам воздух начинал потрескивать от напряжения. Воробушек не раз пытался заглянуть в мысли своей наставницы, но постоянно наталкивался на стену. На всякий случай он попробовал еще раз — и чуть не подскочил он изумления. Неужели Листвичка ревнует?
— Спокойно, — предупредил Ежевика, выразительно посмотрев на мгновенно вздыбившего шерсть Дыма. — Постараемся вести себя как можно дружелюбнее.
— С какой стати? — прорычал Дым. — Мы не просители! Мы надрали им хвосты в прошлый раз, надерем и в следующий, пусть только сунутся!
— Тихо! — приказал Ежевика. Потом запрокинул голову и громко крикнул: — Корноух!
Воробушек почувствовал нарастающую волну ненависти — это воины Ветра заметили патруль Грозовых котов. Воздух вокруг него всколыхнулся, готовый в любой момент взорваться раскатом грома, и Воробушек неожиданно для себя испугался. Неужели все зашло так далеко?
— Чего вам нужно? — заорал Корноух.
Воробушек невольно шагнул поближе к отцу. От Ежевики исходила такая спокойная уверенность, что он потихоньку успокоился и начал с любопытством прислушиваться к разговору.
— Листвичка и Воробушек хотят поговорить с Однозвездом, — очень спокойно ответил Ежевика.
Корноух так удивился, что даже слегка растерялся.
— Зачем это?
— Они хотят поговорить с Однозвездом, — невозмутимо повторил Ежевика.
Воины Ветра испытывали недоверие. Воробушек ясно чувствовал его, он готов был поклясться, что соседи переглядываются между собой, не зная, что ответить. С одной стороны, они не могли отказать целителям в праве прохода, но одновременно мучительно не хотели пускать врагов на свою территорию.
— Только Листвичка и Воробушек? — уточнил Совка.
— Да, мы останемся здесь и подождем их, — ответил Ежевика.
В воздухе повисла гнетущая тишина.
— Тогда Совка и Крольчишка тоже останутся и будут ждать с вами, — наконец, решил Корноух.
«Значит, он все-таки разрешит нам пройти?!» — обрадовался Воробушек, впиваясь когтями в землю.
— Я могу быть уверен, что они пройдут в ваш лагерь и вернутся обратно невредимыми? — негромко спросил Ежевика.
— Разумеется! — фыркнул Корноух.
Ежевика повернулся к Листвичке и громко сказал:
— Листвичка, мы останемся здесь и будем ждать вашего возвращения. Если до полудня вы не вернетесь, я пошлю на ваши поиски патруль.
— Вернутся они, вернутся! — проворчал Корноух.
Под настороженными взглядами с обеих сторон Листвичка с Воробушком перешли ручей и вступили на территорию племени Ветра.
* * *
Все племя Ветра высыпало из своих палаток, чтобы посмотреть на незваных гостей.
— Однозвезд на охоте, — сообщил Корноух. — Вам придется подождать. — Он посмотрел на своих соплеменников и пояснил: — Они пришли поговорить с Однозвездом.
Коты возбужденно зашептались, и Воробушек кожей почувствовал, как над поляной начало сгущаться облако недоверия и подозрительности. Он повел ушами. Воины Ветра совсем не были похожи на сплоченное племя, готовое драться за расширение своей территории. Они были напуганы и взволнованы. У него похолодело в животе. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем он думал. Испуганные коты могут быть непредсказуемы!
Он повернулся к Листвичке, чтобы посоветоваться с ней, но целительнице было не до него. Воробушек почувствовал, что она напряженно высматривает кого-то в толпе. Кого же? Внезапно его накрыло волной такого сильного чувства, что он инстинктивно втянул голову в плечи. Что это было? Волнение? Радость? Сожаление? Гнев? Чувство было настолько могучим, что он не мог распознать его оттенков.
