Через некоторое время у мальчика возникло смутное ощущение, что с улицы его кто-то зовет. Причем очень настойчиво и требовательно. Как будто он договорился с кем-то встретиться, а сам забыл об этом. Одновременно Алеша почувствовал, как в комнату потянуло холодом. Он, казалось, проникал снаружи из каждой щелочки в оконной раме. Конечно, со вчерашним морозом после того, как мальчик имел неосторожность открыть окно, его было не сравнить. Но все равно ощущение было не из приятных.
К Алешиному неудовольствию, звуки на чердаке не прекратились. Только на этот раз они приобрели совершенно иной характер. Создавалось впечатление, будто кто-то что-то искал, сопровождая свои поиски недовольным ворчанием. И только через некоторое время раздалось привычное постукивание. Вслушиваясь в него, мальчик вдруг подумал, а не пытается ли кто-то сообщить ему некую информацию? Ведь стуки были неравномерными. А вдруг это азбука Морзе? Ее Алеша, к сожалению, не знал, но такая гипотеза показалась ему вполне вероятной. Надо бы их записать, а после попробовать расшифровать. Правда, это не решало главного вопроса: кто мог стучать на чердаке?
А тут еще Сережка во сне повел себя пугающе. Он бормотал нечто странное, причем Алеше послышалось в его невнятной речи знакомое слово «братец», которое он от Сережки никогда в жизни не слышал. При этом выражение лица у спящего сделалось очень настороженным. Потом он взмахнул рукой и настороженность сменилась злобно-торжествующей усмешкой, словно у какого-нибудь киношного маньяка, только что расправившегося с очередной жертвой. «Вот так-то, братец!» — пробормотал он сквозь сон, после чего перевернулся на другой бок и спокойно засопел.
ГЛАВА X
Пойманная рыба
Утром Алеша отчаянно зевал. Постоянное недосыпание начало сказываться. Даже когда надо было ходить в школу, он высыпался лучше, чем теперь. Поэтому, чтобы хоть немного взбодриться, он решил совершить небольшую прогулку. Конечно, купание в холодной воде подошло бы сейчас в самый раз, но такой вариант мальчик, естественно, даже не рассматривал.
По пути он встретил деревенского мальчишку лет восьми, возвращавшегося с речки, который с трудом тащил большое ведерко со свежепойманной рыбой. Алеша лишний раз призадумался над тем, почему в пруду нет никакой живности (если, конечно, не считать того, кто пытался утянуть его под воду). И тут ему пришла в голову свежая мысль. Он выменял у мальчишки несколько еще живых рыбешек на почти целую пачку жвачки, набрал в оказавшийся в кармане пакет воды, положил туда рыбок и быстро направился к пруду.
Чем ближе он подходил к водоему, тем страшнее ему становилось. Ему казалось, что нечто там обитающее как раз и поджидает его у самого берега, словно крокодил антилопу на водопое. За несколько шагов до воды Алеша едва не оставил свою затею и хотел уже было отдать этих рыбок какому-нибудь коту, но тут же устыдился своего малодушия. Он подошел к воде, присел на корточки, выпустил рыбок и тут же, на всякий случай, отошел на несколько шагов. Рыбки, почуяв себя на свободе, в родной стихии, быстро поплыли прочь от берега. Ничего необычного в их поведении Алеша не заметил. Он подумал, что для того, чтобы хоть как-то оживить пруд, неплохо бы провести еще несколько таких операций, а заодно поймать несколько лягушек и перенести их сюда. Если они тут нормально приживутся, то, быть может, в пруду действительно нет ничего особенно страшного, кроме каких-нибудь причудливых водорослей?
Проделав свой эксперимент, Алеша даже повеселел. Рыбы повели себя совершенно естественно. На почтительном отдалении от пруда мальчик вдруг заметил знакомую фигуру и поспешил к ней. Это был Федя, нерешительно переминающийся с ноги на ногу. Очевидно, подойти ближе он боялся и ожидал мальчика, не переходя ту границу, которую считал безопасной.
— Я уж думал, ты в воду хочешь влезть! — выпалил Федя с явным облегчением и даже перекрестился.
— Хотел, да вода холодная, — пошутил Алеша, но, увидев, что деревенский дурачок смотрит на него со смесью ужаса и жалости, поспешил разубедить его: — Не волнуйся! Я пошутил. Я туда просто рыбок запустил.
— Если рыбок, тогда ладно, — вздохнул Федя. — Только не жалко тебе их?
— Почему мне их должно быть жалко? — не понял Алеша. — Я их, наоборот, на волю выпустил. От съедения спас.
— Не жить им там, — опять вздохнул Федя, безнадежно махнув рукой. — А ты лучше к пруду не подходи. А то не ровен час… — Он не договорил, и только глаза у него сделались какими-то испуганными.
— Да что там такое?! — не выдержал Алеша. — Почему рыбкам там не жить?
— А то сам не знаешь! — подмигнул Федя. — В доме старика живешь, а не знаешь! А старик-то как, не беспокоит?
— Кого он может беспокоить! Он же умер! — Все эти полунамеки вывели Алешу из себя. Чтобы выведать что-нибудь у Феди, требовалось ангельское терпение, а откуда ему было взяться у невыспавшегося человека, которого к тому же все время пугают.
— Мало ли что умер! — усмехнулся Федя, словно говорил о чем-то совершенно обыденном и очевидном. — Вот молодой брат его как давно умер!
Алеша почувствовал, что еще несколько минут такого разговора и его ум окажется в состоянии не лучшем, чем у собеседника. Самое главное, что ему смертельно хотелось поделиться с кем-нибудь своими тревогами и рассказать о том, что его действительно беспокоит. Вот только разве поймет его сумасшедший? Он еще и всей деревне разболтает. Поэтому мальчик попробовал просто перевести разговор в более конструктивное русло.
— А ты говорил, что когда-то в пруду купался. Расскажи, — попросил он.
Алеша пожалел о сказанном. В Фединых глазах тут же отразились страх и боль. Видимо, воспоминание было для него слишком неприятным и даже мучительным. Он только замахал руками, словно отгоняя от себя какое-то наваждение, и вдруг побежал в сторону от пруда. Наверное, Алеша пробудил в нем своим вопросом какой-то давний страх, и Федя, решив, что находится слишком близко от нехорошего места, постарался себя обезопасить.
Делать было нечего. Очевидно, Федя очень испугался и раньше следующего дня вряд ли сможет рассказать что-нибудь толковое. Алеша медленно побрел к пруду. Несмотря на страх, его тянуло к этому месту. К тому же мальчику хотелось посмотреть, оживился ли хоть немного пруд. Ему хотелось увидеть на поверхности какие-нибудь всплески, доказывающие, что водоем уже не такой мертвый, каким был.
Еще на подходе к пруду Алешу больно кольнула мысль, что здесь что-то не так. В воздухе стоял не очень сильный, но устойчивый запах тины. Так вчера пахли брошенные монеты. И к нему примешивался еще какой-то неприятный запах. Мальчик пошел с еще большей осторожностью. И тут он увидел, что произошло. На берегу валялась растерзанная рыбешка. А неподалеку кверху брюхом плавала еще одна, явно погибшая не своей смертью. У рыбок был страшный вид. У выброшенной на берег голова была оторвана напрочь, а все туловище разорвано. Самым страшным казалось то, что тот, кто это сделал, похоже, вовсе и не собирался есть рыбу, а только изувечил ее из какого-то садистского удовольствия.
