– А что это за знаки? – спросил он, стараясь заинтересоваться увиденным.
– Это особый шифр, – старик, видимо, только и ждал вопроса. – Кое-что из него я знал раньше, а кое о чем догадался. Нужно только знать символику алхимиков и немного пораскинуть мозгами.
– А на каком языке написаны эти книги? – Максим показал на старинные тома.
– В основном на латыни. Но есть и английские, и немецкие, и испанские, и французские, и кое-какие древние…
– И вы все их прочли?! – поразился Максим. Это казалось ему тем более удивительным, что у него самого даже один английский шел с большим трудом.
– Молодой человек! В мое время учили языкам не так, как сейчас! – ответил старик, довольный произведенным впечатлением.
Максим постеснялся спросить, когда и где учился Афанасий Семенович, хотя этот вопрос и занимал его. С одной стороны, он был твердо уверен, что хорошо языкам учили только в дореволюционных гимназиях, но, с другой стороны, сосед явно не выглядел настолько старым. Можно, конечно, было предположить, что он учился в каком-нибудь специальном вузе, вроде МГИМО, но при чем здесь тогда «мое время»? И как же физика с химией? Не может же человек все это изучить сам?! Еще одна загадка старика. У Максима создавалось впечатление, что чем больше он общается с Афанасием Семеновичем, тем загадочнее и непонятнее, но в то же время интереснее становился для него странный сосед.
Сильно смущали только повторяющиеся галлюцинации. Когда Максим просто проходил мимо двери Афанасия Семеновича, внимательно глядя на нее, ничего особенного не происходило. В эти моменты Максиму даже становилось стыдно за свои фантазии. Что он мог ждать от обыкновенной двери? Мальчик щупал ее, рассматривал под разными углами, но ничего необычного не замечал. Но вот после визитов к старику все менялось. Каждый раз Максиму чудились все новые лица мальчишек. Они были совсем не похожи друг на друга. Казалось, они явились из разных эпох и стран. Здесь были худые и полные, блондины и брюнеты. Но у всех на лицах читалась какая-то неизбывная грусть. И все они произносили одну и ту же фразу: «Я тоже заходил к нему в гости!» Как будто ребята хотели о чем-то предупредить Максима. Или, быть может, считали его за своего, раз он тоже ходит в гости к Афанасию Семеновичу?
Максим никому не рассказывал о своих видениях. Родители немедленно потащили бы его к врачу и уж, конечно же, запретили бы заходить к старику. А рассказать обо всем Афанасию Семеновичу мальчик почему-то стеснялся. Примет еще за фантазера или за сумасшедшего. Или, того хуже, обидится, посчитает, что Максим просто ищет повод, чтобы больше не приходить. Уж лучше попытаться разобраться во всем самому.
Он разыскал справочники по психиатрии и психологии, но ничего похожего на свои галлюцинации не обнаружил. Тогда Максим пришел к выводу, что это своеобразная реакция на что-то в квартире старика; например, на какие-нибудь химикаты. Он слышал, что у некоторых чувствительных людей бывает самая непредсказуемая реакция на безобидные вроде бы вещи.
В конце концов, Максим перестал обращать внимание на свои видения. Он просто привык к ним, и теперь, наверное, даже удивился бы, не увидев на черной двери нового лица. Максим даже пытался шутить. «Ну и однообразный же у них репертуар! – говорил он себе. – Могли бы рассказать что-нибудь новенькое! А старик гостеприимен! Вон сколько ребят наприглашал в гости! Вот только что-то они не слишком довольные. Видно, со мной Афанасий Семенович обращается получше!»
Глава V
Этого не может быть!
Дедушка приехал неожиданно. Вернее сказать, неожиданно для Максима, которого то ли забыли заранее предупредить о его визите, то ли специально решили сделать сюрприз. Когда дед, большой, седой, бородатый, ввалился в квартиру, которая вдруг сразу показалась тесной, и зычным голосом предложил принимать гостя, Максим словно стал маленьким мальчиком. Он напрочь позабыл про всю свою тщательно вырабатываемую солидность и, как в раннем детстве, кинулся дедушке на шею, едва не завизжав от восторга.
Сергей Федорович, мамин отец, был крупным, полным, пышущим здоровьем, энергичным человеком, которого, несмотря на почтенный возраст, язык не поворачивался назвать стариком. Он жил в небольшом районном центре и никуда не собирался оттуда уезжать, хотя дети не раз предлагали ему поселиться у кого-нибудь из них, особенно после смерти его жены. Наоборот, Сергей Федорович нахваливал свой городок, «красоту кругом», свежий воздух и звал их уезжать из загазованной Москвы. Почти круглый год дед жил один и прекрасно справлялся со всеми домашними делами. Но летом у него всегда собиралось много народу: Максим со своими двоюродными братьями и сестрами. Заезжали на несколько дней и взрослые. Иногда Сергей Федорович и сам наведывался в гости, но подолгу не задерживался: он говорил, что не хочет надоедать, да к тому же в большом городе чувствовал себя немного не в своей тарелке.
Всю субботу Максим провел с дедом. Тот сделал свои покупки, за которыми, собственно, и приехал, а внук помогал ему ориентироваться в столице и словно экскурсовод показывал недавно появившиеся новые достопримечательности. Сейчас, конечно, это было не то беззаботное общение, что в раннем детстве, но и теперь с Сергеем Федоровичем скучать не приходилось. Дедушка сохранил свежесть восприятия и многие проблемы понимал куда лучше родителей.
Вечером, когда они, усталые и довольные, возвращались домой, им встретился Афанасий Семенович. Увидев его, дедушка замолк на полуслове и почему-то резко помрачнел. Тем не менее старики вежливо поздоровались, причем сосед оставался таким, как всегда. Глядя на них, трудно было удержаться от сравнения: встретились постаревшие русский богатырь и заморский чародей.
– Максим, ты завтра заглянешь ко мне ненадолго? – окликнул мальчика сосед.
– Да, конечно, Афанасий Семенович! – весело ответил Максим и вдруг почувствовал, как весь напрягся дедушка, сжавший его руку.
Дома весь вечер Сергей Федорович был непривычно мрачен и погружен в себя. Обычно он любил рассказывать какие-нибудь истории, чаще веселые, из своей долгой жизни или слушать рассказы других, но в этот раз он задумчиво сидел и молчал, рассеянно отвечая на обращенные к нему вопросы. Родители приписали такое поведение деда усталости после дня, проведенного на ногах, и неумолимым годам. Максим даже слышал, как мама с грустью шепнула папе, что «отец сильно сдал», а тот согласно кивнул.
Однако сам Максим связывал странное состояние деда со встречей на лестнице и ждал случая поговорить с ним об этом. Наконец, когда родители сели смотреть телевизор, он решился спросить у дедушки, что же его так расстроило. К его большому удивлению, Сергей Федорович вдруг засмущался и даже покраснел, чего раньше за ним никогда не наблюдалось.
– Понимаешь, на это, наверное, не стоит обращать внимания, – тихо, скороговоркой пробормотал он, как бы оправдываясь. – Наверное, это стариковское. Может, мне показалось… – Сергей Федорович окончательно смешался и замолчал, но чувствовалось, что ему хочется выговориться.
– Тебе не понравился наш сосед? – попытался навести его на тему Максим.
