— Фараон гордился, да в море утопился, — напомнил богатырь. — Может, там такой дяденька сидит, который варкалапов на ладошке нянчит. Возьмет и раздавит нас — не со зла, сослепу.
— А возможно, это и развалины древней крепости — я читал о таких…
Тут и камень был какой-то особенный — влажный, ноздреватый, в мелких красных прожилках, как на пьяном носу. Камнеед, например, его жрать не стал. И пахло нехорошо.
— Мы неразумно потратили траву-перелет, — вздохнул Принц. — Лучше бы как раз эти горы перелететь. Не забывайте, сэр Джихар, у нас все еще нет доброго оружия. Видите проход в скале? Вдруг это лабиринт, а в середине его притаился и поджидает нас неведомый враг?
— Ты, брат, гляжу, норовишь вовсе без врагов прожить…
Яр-Тур покраснел и ринулся в пролом. Должно быть, это и вправду были развалины старой крепости, но такие древние, что стали уже частью природы.
Жихарь догонять отважного Принца не стал, шагал ровно, размеренно, а Будимир, видно, приуныл и струхнул — все время сшивался возле ног, мешал ходу.
Хуже всего было то, что ни справа, ни слева нельзя осмотреться — черный камень до небес. Жихарь вытащил дубинку и шел, хлопая себя по ладони. Он вспомнил, что именно так делали менты поганые — колдовали, поди, по-своему.
Убегал вперед Принц красный, вернулся Принц бледный.
— Приготовьтесь, сэр брат, принять неравный бой.
Жихарь не стал выяснять подробности, кивнул.
Через несколько шагов они увидели врага. Необъятная туша словно застряла между скал — старая замшелая шкура, когтистые передние лапы толщиной с тысячелетний дуб, длиннющая шея, бородатая голова и большие человеческие глаза.
Побратимы остановились.
— Может, попросим достойного Будимира ослепить чудовище?
— Ну ты прямо палач какой-то! — рассердился Жихарь, бросил дубинку, раскрыл руки и заорал, шагая вперед: — Дедушка Святогор! А вот и я! Свиделись все-таки!
Он подпрыгнул и повис у чудовища на шее.
— …Разве не знаешь ты, что в старые годы все богатыри как раз такие и были?
— Я слыхал немало о великом сэре Святогоре и его неслыханной силе, — ответил Принц, которого все еще пробирала дрожь. — Но всегда полагал его человеком огромного роста.
— Чудак ты! Сам посуди, устоит ли такое тело на двух ногах? Как же ему не подпираться хвостом? А кости старых богатырей ты, поди, видел, так что спрашиваешь? Нынче богатыри иные, вот как мы с тобой…
— Да, — сказал Принц. — Возможно. Ведь великий Беовульф тоже был скорее медведь, чем человек. Но вы, кажется, понимаете его речь? Я разбираю лишь отдельные слова, и, по-моему, старик в беде.
— Да еще в какой беде-то — упавшей скалой перешибло самую хребтину. Это, как мы и думали, не горы, а древняя богатырская застава. Он пришел сюда умирать, как и собирался. Думал заснуть спокойно и навсегда, а теперь терпит муку.
— Что мы можем для него сделать?
— То, что один воин для другого. Вот когда меня неизлечимо ранят, а я попрошу у тебя последний удар — откажешь?
Принц смешался.
— Можно было бы угостить его сон-травой, — соображал богатырь. — Но ведь ее у нас всего ничего, а ему копен десять надо, не меньше…
Святогор с хрустом поднял веки и вытолкнул из себя несколько слов, таких же тяжелых и замшелых.
Жихарь выслушал его, кивнул, взял побратима за руку и подвел к голове Святогора.
— Вот, — поклонился Жихарь и королевичу шею согнул. — Вот мой побратим, называется королевич Яр-Тур. Мы с ним на крови поклялись делить все пополам…
— Что вы собираетесь с ним делать? — шепнул Принц.
— Стой да молчи! Дедушка, ты дохни-то вполсилы, чтобы нам не перебрать, сам понимаешь.
Святогор приподнял голову над камнями, приблизил ее к самым лицам побратимов и фыркнул из ноздрей белесым паром. Запаха у пара не было.
— Дыши глубже, — велел Жихарь Принцу. Яр-Тур все еще ничего не соображал.
…Они легко взобрались наверх, так же легко наломали скал и стали сбрасывать их вниз, возводя над старым Святогором полагавшийся ему по богатырскому чину курган. Жихарь, волоча к вершине громадную глыбу, даже не запыхался.
— Он не мог умереть, не передав кому-нибудь свою силу, — объяснил Жихарь. — Не всю, конечно, иначе мы бы по горло ушли в землю. Так, а этот валунчик сюда положи. Вот и похоронили по всем правилам…
Яр-Тур никак не мог прийти в себя от внезапно обретенной силы, разглядывал руки и ноги, словно чужие.
— Терпи, — сказал Жихарь. — Теперь другая жизнь начинается. Придется, к примеру, больше есть и пить…
— Сэр Джихар! — обрадовался. Принц. — Да ведь с такой силой меня уж наверняка признают королем!
— Ну, кто о чем, а вшивый о бане! Жалко, нечем тризну справить. А про еду я всерьез. Нам, сильно могучим, голодать никак нельзя — скоро свалимся и мизинным пальцем не двинем. И любой отрок спокойно зарежет.
— Я давно знаю, что за все нужно платить…
— Это хорошо, что знаешь.
И они, возрыдав над старым богатырем по обычаю, спев про трех воронов, пошли дальше, пинками расшвыривая валуны, и шли ходко, Будимир не поспевал.
Жихарь сжалился над петухом и посадил обратно на шляпу. Теперь петух даже сам-друг с камнеедом для него ничего не весили.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ох вы, мужчины, вы — скотины,
В вас азиатские глаза,
Вы девок любите словами,
Но своим сердцем никогда.
Песня
Бух! Бух! — колотили землю богатырские ноги. Легкая обувка от ударов страшной силы очень быстро разлетелась на куски, и теперь за назваными братьями оставались глубоко впечатанные босые следы.
— Ох, не вынул бы худой человек, не нашептал бы! — горевал по этому поводу Жихарь. Но причин для горевания было куда больше. Кровь бежала по жилам с таким шумом, что, наверное, и посторонний бы услышал. Очи с трудом ворочались в глазницах. «Перебрали все-таки, пожадничали», — думал богатырь.
Яр-Туру было, судя по виду, не легче. Трещали и расходились по швам кожаные кафтаны. И с каждым движением все сильнее и сильнее хотелось есть…
— Стой, братка! — скомандовал Жихарь. — Нам теперь, должно быть, лучше ползти ползком или даже котма катиться. Прости. Кажется, я глупость сделал и тебя втянул…
— Почему же глупость? Всякий мечтал бы о подобной силе.
— Размечтался! Скоро наши тела сами себя жрать начнут. Вон у тебя щеки-то как ввалились… А я все вроде как положено делал. Нам ведь теперь с собой целый обоз харчей надо гнать, чтобы выжить. А здесь какой обоз?
Жихарь молнией метнулся в сторону и выхватил из травы зазевавшегося суслика-байбака — здоровенного, по колено, без труда освежевал и сунул Будимиру на скорую руку поджарить.
