— Это я заговор применил, чтобы нам с тобой высоты не бояться. Сам помысли: велика ли мы тяжесть против горы?
Если успеет он вспомнить и сказать Медленное Слово, то падать они будут не спеша и вполне могут уцелеть. И что? Околевать там, внизу, от голода? Демон же не нанялся им ежедневно пищу носить!
И вдруг богатырскую голову обнесло холодом и тьмой. Будимир тихонько захрипел — клюв-то он не мог открыть. Руки Жихаря нащупали кромку скалы, он осторожно, чтобы не стряхнуть Принца, подтянулся и лег грудью на ледяной гранит. Потом добыл из пропасти ноги и вытащил на веревке побратима.
Здесь была ночь. Они поглядели вниз. Там все заливал яркий свет, можно было даже рассмотреть уцелевшие деревца и крупные валуны. Но сюда этот свет почему-то не доходил. Здесь, на голой скальной площадке, висели над головой здоровенные, с горошину, звезды, а полная луна была так близко, что впору доплюнуть.
От побратимов валил пар. Стало зябко.
— Замерзнем мы здесь, — пожаловался Жихарь.
— Боюсь, что не успеем, — негромко отозвался Яр-Тур. — Он, кажется, нарочно тут сидит и поджидает нас.
— Кто поджидает?
— Разуйте глаза, сэр брат! Видите вход в пещеру? А того, кто сидит у входа, различаете?
— Камни навалены, дерьма-то.
— Камни? Сэр Джихар, да ведь перед нами самый настоящий варкалап!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Чудовище — жилец вершин
С ужасным задом,
Схватило несшую кувшин
С прелестньгм взглядом.
Велимир Хлебников
Среди волхвов, друидов и прочих ученых людей попадаются еще такие недалекие умы, которые возводят родословную варкалапов к троллям и волотам. Ошибка непростительная, хотя вполне понятная, ведь троллей-то чаще всего встречают в окаменевшем состоянии, а видавших живого и подвижного тролля на свете не так уж много. Тролли свидетелей не оставляют.
Варкалапу же нет никакой нужды каменеть, поскольку он и без того каменный.
А волот — это, считай, тот же самый человек, только очень большой да дурной.
Некоторые, впрочем, связывают варкалапов с гримтурсами — это уж совершенная глупость. Ведь гримтурсы ледяные и пуще всего опасаются расколоться при падении либо при пристрастном дознании.
Варкалап не боится вовсе ничего, просто ему нелегко спускаться с гор, да нет и нужды. Из камня он рождается, камнем кормится, среди камней, должно быть, и помирает, только дождаться его смерти трудненько. Варкалапы бродят по горам от начала времен и редко уходят на покой.
Людей они не едят, а вот поиграть с ними любят — как кошка с мышью. В горах ведь скучно. Только варкалап не понимает, что человек против него хрупкий, и скоро заигрывает его до смерти. Любит отрывать руки и ноги.
В запретной для обычного человека «Книге о вымышленных существах» высокоученейшего Коркиса-Боркиса даже буквы одна страшнее другой, а уж складываются они в такие ужасные слова, что и не придумаешь. Книга эта советует капнуть варкалапу на самое темечко вытяжкой из желчи молодого одноглазого, однорукого и одноногого арапа, только что осквернившего восьмидесятитрехлетнюю девственницу. Варкалап обязан при этом мелко затрястись и в муках погибнуть. Но проверить в деле такой надежный способ никому не удавалось: то арап убежит на одной ноге, то девственница не соблюдет себя до срока.
Книги сей Жихарь, понятно, не читал, просто всплыли в памяти наставления старого волхва. Вот он и посоветовал побратиму:
— Ты от края-то далеко не отползай. Когда он нас примется ловить, так мы сразу прыгнем назад, в бездну, чтобы уж не мучаться…
Принц гордо фыркнул. Жихарь снял с головы петуха.
— Уходи, брат Будимир, ты нам довольно послужил. И камнееда уноси, не оставляй.
У входа в пещеру затлели два синих огонечка — твердокаменный ленивец открыл глаза.
— Только бы не вздумал загадки загадывать, — сказал богатырь. — У меня на холоде голова не работает.
— Не может достойный сэр Шамир проточить ему утробу?
— Да уж как-нибудь они, видно, отплатят за нас, — решил Жихарь.
Во время подъема он так часто повторял про себя Медленное Слово, что оно, видать, все поистрепалось об острые края памяти и выскользнуло в пустоту.
Да и не успел бы он ничего сказать, потому что каменные лапы метнулись вперед с неожиданной быстротой, схватили друзей и потащили на каменную грудь.
Ребра богатыря трещали, и треск этот далеко разносился в морозном воздухе.
Наконец страшные пальцы разжались, варкалап посадил побратимов на ладонь и стал осторожно трогать пальцем. Каменные губы при этом вытянулись дудкой, каменный язык заходил туда-сюда, издавая гулькающие звуки.
Принц, выбиваясь из сил, колотил пленителя бесполезной дубинкой. Она попросту отскакивала.
— Ы, ы, ы, — сказал варкалап.
Жихарь поглядел вниз. Верный Будимир не улетел далеко, он даже подпустил жару в перья, чтобы друзья видели его в темноте и надеялись.
— Подпеки ты его сзади, что ли! — крикнул ему Жихарь, но у петуха, видно, другое было на уме. — Отпусти нас, дурила каменная! — заорал Жихарь на варкалапа. — На что мы тебе сдались?
Шершавый холодный палец с необычайной нежностью и осторожностью коснулся его щеки.
— Тю-у, тю-у! — сказал варкалап и добавил что-то совсем непонятное. Яр-Тур тихонько вскрикнул.
— Все дело в наших лицах, сэр Джихар! Я разобрал кое-какие слова. Он не сделает нам дурного…
Тут Принц заметил, что сам-то все еще лупит варкалапа дубинкой, и прекратил это дело.
— В каких таких лицах?
— Мы с ног до головы покрыты каменной пылью, — зашептал Принц (боялся, видно, что варкадап тоже его поймет). — Он принимает нас за детенышей, за маленьких варкалапчиков…
— А-а, — сообразил Жихарь, опрокинулся на спину, стал сучить ногами и руками, агукать самым гнусным образом. Великан этому чрезвычайно обрадовался и стал легонько подбрасывать пленников на ладони, баюкать, чтобы не плакали. Да ведь не в колыбельке дело было, чуть кости не переломали. Жихарь прикусил язык. Наконец каменный пестун угомонился и стал просто раскачивать ладонь туда-сюда. И загудел каменную же колыбельную.
— Кажется, он не собирается нас убивать, — определил Принц.
— Зато мороз нас убьет. Но замерзать, говорят, даже приятно и незаметно…
Яр-Тур вскочил, стал прыгать на месте и обнимать себя, чтобы согреться.
Варкалап бережно, но неодолимо положил его пальцем обратно и даже вроде прицыкнул.
— А вот сейчас, — сказал богатырь, — как достанет он каменную титьку да как начнет нас кормить…
— Но, сэр Джихар, — возмутился Принц, — разве варкалап не мужского рода?
