Принц тяжело вздохнул:
— Похоже на то, добрый сэр брат. От такой лихой мысли Жихаря снова потянуло прыгнуть в разлом и проверить, чтобы уж сразу, да не дал Будимир: взлетел на шляпу, стал бить крыльями по лицу.
— Эй, эй, чего дерешься? — пришел в себя Жихарь и тут же вывел из головы утешную мысль: — Так ты, друг, не по-настоящему умер, вот ничего и не было!
А которые всерьез ходили на тот свет, другое говорят…
Утешение было слабое, ненадежное: Жихарь ездил в дружине с двенадцати лет, и покойников видал-перевидал, и Принц совсем недавно лежал мертвее мертвого… «Да мы уже в Навьем Царстве, — в который раз подумал богатырь.
— А там если еще умрешь, так точно ничего не будет…»
Чтобы отвлечь голову, он достал золотую ложку и положил ее на плоское место. Стебель устремился прямо в сторону пропасти.
— Не обойти, значит, ее, — сказал Жихарь. — Нашей дорожке край вышел…
— Как хотите, сэр брат, — сказал Яр-Тур, — а я назад не поверну.
— Да никто назад не собирается. Я только говорю, что не обойти нам ее.
— Мы сплетем веревку, — оживился Принц и вдруг помрачнел: должно быть, видел там не только темноту.
— Могилу не годится оставлять пустой, — вспомнил Жихарь. — Нужно похоронить в ней кого-то другого и зарыть. Иначе она все время будет тебя ждать, а ты о ней думать и спотыкаться на ровном месте.
— Брат, уж не собираетесь ли вы зарыть какого-нибудь несчастного прохожего?
— Вовсе не обязательно человека. Будимир, хороший мой, ты бы поискал кого подходящего.
Петух неохотно слетел со шляпы.
— Хуже нет на живого могилу оставлять…
— Может быть, бросить туда чудовище?
— Нет, пусть страхоила птицы растащат… Ходил Будимир недолго и недалеко, нашел на дороге раздавленную копытом полевую мышь. Жихарь торжественно раскачал убиенного зверька за хвостик и бросил в яму, а потом нашел костяную лопатку и принялся кидать землю, приговаривая:
Из-за леса, из-за гор Едет старый Святогор.
Не на добром на коне — На неструганом бревне.
Он без носа, без ушей, Полна пазуха мышей.
Мышки плачут, а ползут, Тело белое грызут.
Одна мышка околела, Всему миру надоела.
Стали мышку хоронить, Она стала говорить:
«Вы не бейте меня в лоб,
Не валите меня в гроб,
Я накрашусь, наряжусь,
Добрым людям пригожусь:
Стану горе горевать, Стану в поле полевать.
Буду пряжу я сучить, Красных девушек учить
И старухам на корысть
Светлый месяц буду грызть,
Воды чистые мутить,
Шутки смертные шутить.
А поганым на беду
Лихорадку наведу,
Чтобы ложку сирота
Не тащил бы мимо рта…»
Принц присоединился к побратиму, и вдвоем они скоро закидали яму.
— Эх, помянуть нечем, — пожалел Жихарь. — Хотя… Давай-ка у ордынцев еще в шатре посмотрим.
— Вот подлинные храбрецы! — воскликнул Принц. — Как дружно они бросились в пропасть по приказу вождя!
— Вам, королям, только таких дураков и подавай, чтобы в любую дыру кидались по приказу. Да и почем ты знаешь: может, был там и мост, только не для нас?
Или земля им вслед обрушивалась? Дело темное…
— Непонятно, почему они не оставили стражу ни при нас, ни при шатре, — сказал Яр-Тур.
— Ну, это-то как раз понятно, ты Чих-орды не знаешь. Она может ходить только в полном составе. Вот ты же не можешь переложить руку с одного колена на другое, чтобы, скажем, мизинный палец на прежнем месте остался?
Так и они, всегда вместе, такой порядок.
— Постойте, сэр брат, — сказал Принц. — Помнится, вы говорили, что сын сэра Чихана убит вашей рукой — Стало быть, он пребывал отдельно?
— Вестимо, отдельно. Я его нарочно стерег. Он ведь захотел отроиться от главной орды, свою завести. Они, знаешь, живут пчелиным обычаем; чтобы образовать свой рой, всегда уходит младший сын. Тут уж люди не зевай, бей, покуда не размножился. А плодятся они, ты и не поверишь как…
Когда Жихарь был еще маленьким Жихаркой, его пестуны Кот и Дрозд держали при лесной разбойничьей избушке пасеку, так что про пчел богатырь знал очень много. А Принц не успел как следует разглядеть пленителей, вот и верил всему.
— …и вылазят оттуда один за другим, сразу взрослые и на конях, даже при оружии! Глаза, если ты заметил, у них навыкате, и не глаза даже, а черные бельма в сеточку…
Принц только головой мотал.
— В первое-то время все люди сами не знали, как жить на земле, — объяснял Жихарь. — Вот и смотрели на всяких зверей, и тянулись за ними. Кто-то взял в пример волка, кто-то медведя, кто-то подколодную змею. А пращурам Чих-орды приглянулись пчелы: дружные и всегда с медом. Только Чих-орда вместо меда копит золото. Вот бы нам это золото добыть! Там его столько, что за него нам Полуденную Росу сюда сами принесут, и еще сдача останется.
Слышал ведь, откуда у меня золотая ложка?
— Откуда? — Чего он там слышал, в смертную-то минуту.
— У царевича Билята забрал. А больше у мертвых ничего брать не буду. Из-за нее все и началось. Тоже мне, ваджра! Удивлялся еще: на что ему такая большая ложка, у них и рты почти заросли, стали вроде хоботков…
— Тогда понятно, почему они испугались чудовища, ведь оно похоже на паука!
— Было похоже, — поправил богатырь. — Про мертвых всегда нужно говорить «был», а то встанет от неосторожного слова. Я, например, этим бродячим умрунам всегда удивляюсь. Казалось бы, выкопался из могилы — радуйся ясному солнышку и доброй чарке. Нет, они норовят живых людей грызть и душить…
— Должно быть, ТАМ с ними что-то происходит такое страшное, что они не терпят живого, — предположил Яр-Тур.
— Да ну? Расскажи-ка! — потребовал Жихарь. — А то станем ночевать, а ты меня в полночный час задавишь…
Рука Принца заплясала у пояса в поисках меча.
— Да я же смеюсь! — Богатырь на всякий случай отскочил. — Ты со своими друидами шуток не понимаешь. Как же ты королем-то будешь? Всех шутов переказнишь и от тоски околеешь! Да будь ты настоящим умруном, Будимир тебя давно бы разоблачил и рассыпал в прах… Уймись, братка, нам и так тяжело!
Тяжело-то тяжело, да не очень. Будимир нашел бьющий на склоне родничок.
Размачивали каменный ордынский сыр и помаленьку жевали, раскидывали мыслью туда-сюда, как преодолеть нежданную преграду. Сильно грамотный Принц рассказал историю про Икара.
— Вот дурак, — пожалел греческого юношу Жихарь и тут же признался себе, что и сам бы не утерпел пихнуть в солнце кулаком.
