Полные печали,
Остаемся мы здесь, на земле,
Где та дорога,
Что ведет пас в Миктлан,
В место нашего спуска,
В страну лишенных плоти?
Есть ли там действительно жизнь,
В этой стране загадок?
— Вот что значит бегать за девушками, вот что значит проявлять невоздержанность!
Последние слова насчет девушек, впрочем, произнес не кровавый злодей, а хозяин гарема на тысячу голов. Царь прикладывал ко лбу Жихаря холодную мокрую тряпку, сам богатырь разлегся на лавке.
«Только падучей мне и не хватало!» — опечалился он.
— Как вы себя чувствуете, сэр брат? — спросил Принц. — Мне бы не хотелось отправляться в страну Миктлан одному. Судя по тому, что вы говорили, это довольно скверное место…
Жихарь сорвался с лавки.
— А что я говорил?
— То и говорил, что нечего туда ходить, — строго сказал князь Микромир.
— А я так думаю, что нет нужды ходить так далеко, — сказал премудрый Соломон. — Спуски в Адские Вертепы встречаются и в других местах, нужно только поспрашивать.
— Все-таки в стране Миктлан есть где разгуляться доброму мечу! — воскликнул Яр-Тур. — Ваше видение вопиет! Мы отучим их мазать волосы кровью!
— Так вы тоже это видели? — ужаснулся Жихарь.
— И видели, и слышали, — сказал царь Соломон. — Такое сильное видение было у тебя, что и нам немножко досталось.
Он подумал и добавил:
— Вот как силен яд Полуденной Росы. Можно себе представить, что там творится! Истинно, ступайте со мной — там вы спокойно проживете жизнь, а по грехам своим попадете в случае смерти прямо в Шеол, где тоже таки не сахар, но все-таки… Ваш Мидгардорм еще не скоро проглотит себя целиком — вот чего наш Левиафан никогда бы себе не позволил! Зачем вам брать на себя то, от чего давно отступились и мудрецы, и герои? И потом, если у вас все получится, хорошо я буду выглядеть со своими стихами про возвращающийся ветер…
— Где наша не пропадала! — решил про себя Жихарь.
— А я знаю, где она не пропадала? Вы спятили, гоим, и старый Соломон спятил вместе с вами… Ему хочется уже стать молоденьким царевичем, и чтобы все кричали: «Самсон побил тысячи, а Соломон десятки тысяч!» Только вот почему-то ему еще хочется умереть в своей постели, а до нее идти и идти, причем в другую сторону…
Царь медленно осел на лавку и погрузился в бездну своей премудрости — только часть головы над золотым венцом и была видна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Мудрец, покидающий нас, лучше, чем примкнувший к нам дурак.
Аль-Ахнар ибн Кайс
Выспаться как следует не удалось — ни странникам, ни всему безмятежному Нестьграду.
Оказывается, Будимир остался сильно недоволен голосистостью здешних петухов и вздумал дать им урок. Ученики тянулись за мастером и кричали как резаные.
«Задавить бы тебя», — неблагодарно думал Жихарь. Даже Принц Яр-Тур спросонья забыл о приличиях и произнес несколько бранных, по его понятиям, слов. Царь Соломон зевал с завываниями, а князь Микромир и вовсе не ложился, собирая гостей в дальнюю дорогу.
По счастью, не все мастера у адамычей ушли на небо, нашлось кому починить кольчугу, выправить латы, наточить мечи, изготовить запас стрел.
Хозяева всячески извинялись за то, что не в силах дать странникам коней.
— У нас даже сам цыган Мара не умел угнать! — говорили они с известной гордостью. — Уморить многих уморил, а угнать ни одного не вышло.
Китоврас услышал славное имя, поведал о том, что знаком с цыганом и что Мара, впервые с ним, Китоврасом, встретившись, чуть не тронулся умом: угонять, или не угонять? Зайдет сзади — вроде надо, зайдет спереди — какой же это конь с бородищей-то?
— Если по дороге цыган вам в руки попадется, — советовали знающие люди, — так вы его не отпускайте и бейте, пока не откроет Главную Цыганскую Тайну.
Тому, кто ее узнает, всегда будет удача и достаток. Только упрям этот Мара…
— Лишь бы на нас навернулся, — мечтал Жихарь. — Я у него не только тайну — порты последние заберу.
На прощание князь Микромир провел их по всему Нестьграду, расположенному вокруг чистого озера, сводил в храм Бугая — у входа были вкопаны в землю бычьи рога ростом в пять человеческих ростов, настоящие, те самые.
— А в храме, — понизил голос хозяин, — сидит знаменитый отшельник и пустынник Самамудра — он из тех, кто на Бугае приехал.
— Так сколько ему лет? — ахнул Жихарь.
— До сих пор терпит! — сказал князь. — Да вы сами гляньте.
Отшельник Самамудра помещался в стенной нише. Темно-коричневая кожа обтягивала острые кости, глаза были залеплены пылью. В одной руке он держал краюху хлеба, и давно, видно, держал, так что ногти далеко проросли сквозь хлеб. В седых, торчком торчащих волосах застряли пестрые скорлупки — кто-то вывел у него прямо на голове птенцов или змеенышей. Ноги у отшельника были переплетены не пойми как.
— Да он живой ли? — усомнился Жихарь, с опаской склонился к груди отшельника и послушал. Слушал долго, шея даже затекла, а дождался одного-единственного удара. Деда, деда! — зашумел богатырь. — Не время спать — время вставать! Конец света проспишь!
И собирался для верности хлопнуть отшельника по спине.
Микромир перехватил руку.
— С ума сошел — всех можешь погубить! Ведь во всей Подвселенной, если по совести сказать, один только этот гуру Самамудра и существует, остальное же — и Явь, и Правь, и Навь — ему только снится. А когда проснется — вот тут-то и будет конец света! Мы, то есть предки наши, его так на Бугае спящим и везли. Так что пусть еще подремлет…
— Пусть, — шепотом согласился Жихарь.
— Все никак не соберемся замуровать его от греха подальше, — зевнул князь.
«Вы много чего не соберетесь», — подумал богатырь.
Царь Соломон снял свое кольцо и долго разглядывал сквозь него отшельника, а Китоврас благоговейно опустился на передние ноги.
— Вы берегите старичка-то! — покровительственно заметил Жихарь, желая оставить за собой последнее слово.
Князь фыркнул и погнал всех из храма на свет.
— Что это у вас под глазом, сэр брат? — спросил Яр-Тур.
— А что? — встревожился Жихарь и пощупал в указанном месте.
— Кто-то… — Принц поискал нужное слово. — Кто-то ударил вас, сэр Джихар?
И вы стерпели? Этого нельзя так оставить!
На самом деле не выспался богатырь вовсе не из-за петухов, но, куда он бегал ночью и чем все это кончилось, он не хотел говорить даже себе самому.
Можно было по привычке ответить, что в темноте ударился о поленницу, но беспечные адамычи вовсе не заготовляли дров, у них, поди, и зимы-то не было.
