— Город ангелов. Твердыня грез. Стоя на террасе студии-мастерской Тэда, они смотрели на панораму Лос-Анджелеса. Тэд вздохнул.
Элен вернулась в комнату следом за ним. В студии Тэда ничего не менялось, все было как раньше. Сев на одну из сероватых скамей, она поглядела на телевизоры. Оба работали. В одном мелькали кадры черно-белого фильма; две или три минуты она механически смотрела на экран, почти не воспринимая изображения, и лишь потом поняла, что это — «Третий человек». В луна-парке послевоенной Вены огромное колесо обозрения возносило вверх Джозефа Коттона и Орсона Уэллса. Элен перевела взгляд. На экране второго телевизора буддистский монах обливал себя бензином. Он тихо сидел на земле, скрестив ноги, аккуратно подоткнув под бедра шафрановый халат. Когда пламя со всех сторон объяло его своими лепестками, он даже не пошевелился.
Элен встала и выключила телевизоры. На полу громоздились кипы газет и журналов. Чтобы увидеть свое лицо и знакомые заголовки, ей даже не понадобилось наклоняться. Она молча отвернулась и снова села. В эту минуту Тэд принес чай.
— Ой, — раздраженно бросил он, — ты вырубила телики. Но по одному показывали «Третьего человека», мой любимый фильм. Ну, скажем, один из любимых. — Он сунул ей в руку кружку с чаем и улыбнулся, обнажив желтые зубы. — Помнишь концовку?
— Помню.
— Долгий кадр. Камера замирает. Потрясающий эпизод. — Тэд уселся напротив. — В объективе — кладбищенская аллея. Гарри Липа только что закопали. Облетевшие деревья — возможно, липы. Лип — липы. Джозеф Коттон стоит и смотрит, Алида Валли идет по аллее к нему, прямо в камеру. Ждет, что, дойдя до него, она остановится. ан нет. Проходит мимо. Оба молчат. За экраном играет цитра. Потрясающе. Я как-то расписал эпизод по секундам. Понятно, он ее любит.
— Я же сказала, Тэд, что помню концовку. Я пришла к тебе не картину смотреть, а поговорить.
Тэд отвел от потухшего телевизора вожделеющий взгляд и с ухмылкой посмотрел на груду бульварных изданий.
— Кстати, мне неприятно, что эта мразь у тебя на виду, — она кивнула на пол. — Ты что, всем их демонстрируешь? За последние месяцы я этого вот так навидалась.
— Ой, Элен, прости, я вовсе не собирался…
Он вскочил, сгреб газеты в охапку, бегом оттащил в другой конец студии и свалил на груду ящиков. Вернулся он так же бегом.
— Это правда? Что пишут в газетах?
— Отчасти. Он был моим отцом. Тэд…
— И ты действительно жила в том прицепе?
— Да. Послушай…
— А майор Калверт, который только что умер, и вправду был твоим первым любовником? Ты от него понесла, сделала аборт и…
— Тэд! Ради бога, заткнись.
Рассердившись, Элен поднялась и отвернулась. Нед Калверт умер через два дня после появления этой гнусной статейки. За рулем своего автомобиля, на оранджбергской дороге, близ того места, где когда-то встречал ее после школы. Инфаркт. Она закрыла глаза. Понимал ли он, что дни его сочтены? Или газетенка сыграла тут свою роль? А может, не газета, а она, Элен? Она наградила Тэда пристальным взглядом. Сама она узнала о смерти майора только что, из письма от Касси.
— Как ты узнал, что он умер, Тэд?
— Утром прочел заметку в какой-то газете. Совсем крохотную. Случайно попалась на глаза.
— Значит, ты очень внимательно за этим следил. Я и не подозревала, что ты читаешь подобные газетенки.
Он посмотрел на нее и сказал, ухмыльнувшись:
— О, я читаю все, что о тебе пишут. Естественно, меня это интересует.
— Ах, естественно. — Она снова села. — Интересует, и в такой степени, что, пока бушевала эта кампания, ты мне ни разу не написал и не позвонил. Однако… Я не об этом хотела поговорить. Я пришла поговорить о «Размолвке». Кто-кто, а ты об истории с этой картиной кое-что знаешь…
— Все знаю.
— Прекрасно. Так расскажи мне, что знаешь.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился он. — Хотя рассказывать, собственно, нечего. Ты, вероятно, и сама догадалась. Или Герц тебе объяснил. Стайну не по вкусу поднявшийся вокруг тебя шум. Он прикинул, что на роль жены ты теперь не подходишь. Баба в фильме слишком зла и непривлекательна. Стайн считает, что тебе нужно перевоссоздать свой образ на публику, и он, конечно, прав. Фильм Герца тебе только напортит, а не поможет. Стайн надавил на Герца, и тот сразу осыпался, как песочный домик. Пошел на попятную, тем и кончилось.
— Ясно. — Элен холодно на него посмотрела. — Ты и Джо Стайн, похоже, вдруг стали большими дружками. С чего бы?
— Ну, тут начинается самое интересное, — улыбнулся Тэд. — Я ухожу из «Сферы» и начинаю работать на Стайна. Оба продолжения «Эллис» я забираю с собой.
— Что-что?
Тэд начал раздражаться:
— Я ухожу к Стайну, что тут непонятного? «Сфера» мне вот как осточертела. Я заработал им кучу денег, а они только и делают, что манежат меня. Не примяли бюджета для «Эллис-II», предложили сократить его до 6, 7 миллиона долларов, а это уж простите. И потом, не нравится мне этот тип, Шер. Я ему не верю. Сидит себе и думает, что мной можно вежливенько помыкать. Так нет же, пусть не надеется. Когда-то мне нужна была «Сфера». Теперь я в ней не нуждаюсь. А Стайн уж сколько лет как старается переманить нас к себе. Я…
— Ты сказал нас, Тэд?
— Да, нас. Разумеется, нас. Не могу же я ставить «Эллис-II» без тебя.
— Да уж едва ли.
— Не могу. Но не в этом суть. Как только в «Сфере» прослышали про Стайна, там пошли на большие уступки. Да, на большие. — Он подергал себя за бороду и лучезарно улыбнулся Элен. — Знаешь, сколько раз этот недомерок Шер звонил мне вчера? Двенадцать! Да, заставил я их побегать. Бюджет повысили до двенадцати миллионов — и это всего за одни сутки.
— До двенадцати? — уставилась на него Элен. — Значит, ты остаешься в «Сфере»?
Тэд хихикнул:
— Нет, не останусь. Но они пока об этом не знают. Стайна их предложение тоже подхлестнуло. Он дает тринадцать с половиной, а этого хватит с лихвой. Я перехожу к Стайну.
— Так-так. — Элен потупилась и стала разглядывать свои руки. Она действительно начала понимать, и понимать очень ясно. — На роль Лизы, я полагаю, Стайн подыскивает другую актрису?
Она знала, что эта реплика заставит Тэда расколоться, — и не ошиблась.
— Другую актрису? — Он удивленно сморгнул. — Не будь дурочкой. Ему нужна ты.
— Но мне казалось, мой образ на публику его не устраивает.
— Я сказал — для «Размолвки», не для «Эллис». А это совсем другое дело. Лиза — персонаж симпатичный. Зрители отождествляют тебя с Лизой. К тому времени, как они увидят тебя в продолжении… в общем, твоя роль заставит их начисто забыть весь этот газетный бред. Тебя станут воспринимать по-старому, и всем твоим проблемам конец. — Улыбка его сделалась еще шире. — И в этом тебе поможет «Эллис-II». Я помогу. А больше — никто.
